Наталья Степанова - 1001 заговор сибирской целительницы / Наталья Ивановна Степанова

Так бы и к рабу (имя) ярая сила возвращалась,

Белое тело, плоть его больше не ломалась,

Была бы в нем сила несокрушимая,

Ни от чьей порчи непобедимая.

Кипи, кровь, в плоти, как сей кипяток,

А рабу Божьему (имя) оберег:

От девки-покривки, от старухи злобной,

От рыжей, черной, седой,

От бабы старой и молодой.

Три Библии, три монастыря,

Три святых тропаря.

Ключ, замок, язык. Аминь. Аминь. Аминь.

Из письма: «Я не знаю, Вы старая или молодая, но я представляю Вас старенькой, может быть, поэтому мне легче писать о своей проблеме. Мне 41 год, но я не был женат. У меня три высших образования, я имею солидную должность. В моем подчинении огромное количество людей. Можно твердо сказать, что я очень хорошо обеспечен, имею счета за границей, но не имею личного, мужского счастья.

Вашу книгу купил случайно и потом искал и приобретал все Ваши книги. Вы не представляете, как я Вас уважаю и как ценю Ваши книги. Очень поздно, когда я остаюсь в своей огромной квартире, я сажусь и перечитываю их и разговариваю с Вами. Мне очень одиноко, и надежда моя только на Вас. Я буду ждать ответа на мое письмо в Вашей следующей книге. Я не решаюсь поставить свои фамилию и адрес — боюсь, что Ваш ответ попадет к другим лицам и вряд ли кто меня поймет. Я не хочу, чтобы кто-то догадался о моей проблеме. Вот почему я буду ждать ответ на страницах Вашей книги.

Я верю в Бога. В моей жизни было столько странного, что я поверил навсегда. Например, когда мне было девять лет, я видел, как по нашей квартире прошла необычайно красивая женщина, она была во всем черном и как бы проплыла мимо меня. На одно мгновение она приостановилась прямо напротив меня, и я с ужасом понял, что сквозь нее видно комнату, хотя у нее были видны все черты лица и большие, абсолютно черные глаза.

Мы смотрели друг на друга. Лицо ее, несмотря на невыразимую красоту, было сурово и даже как бы скорбно, будто она пыталась скрыть и сдержать слезы. Я невольно дернул рукой, но она тут же проплыла мимо меня и исчезла, как будто сквозь стену прошла. И еще запахло землей, прелой листвой, как пахнет осенью. Через час к нам в дом пришли с известием о том, что прямо на работе от инфаркта умерла мама. На кладбище, когда мы стояли около гроба мамы, я не хотел на нее смотреть, не хотел верить, что она умерла, и все отводил глаза в сторону, надеясь, что если я не буду на нее смотреть, то все изменится. Неожиданно я увидел за соседним памятником ту женщину в черном. Она неотрывно и все так же скорбно смотрела на меня. Тетя Валя, мамина сестра, наверное, почувствовала, как задрожала моя рука. Она наклонилась ко мне и спросила:

— Тебе плохо?

Тогда я показал рукой на черную женщину и сказал:

— Вон та женщина приходила к нам домой!

Говоря это, я смотрел на нее, но тетя не видела черную женщину и все спрашивала: „Где она?“

Дома, после поминок, я опять стал говорить о странной гостье, и все сидящие за столом старушки стали кивать головой и говорить, что это смерть за мамой приходила, не иначе.

И еще был случай. Мне был 21 год, и я находился в Болгарии. Так получилось, что мой шеф поехал к Ванге (у него тогда болела мать), я по его просьбе поехал с ним. Когда мы зашли к Ванге, она сказала моему шефу:

— Ты зря пришел, твоя мать уже в морге, я могу только тебе пособолезновать.

Конечно же, я не удержался и спросил о себе, в ответ она сказала:

— Ты будешь очень везуч и богат, но спать ты не будешь.

Тогда я ее спросил с улыбкой:

— Это из-за денег, что ли, чтобы не обокрали?

— Зря смеешься, я вовсе не о деньгах говорю. Твои деньги банки будут сторожить, да не в России, а за границей. Я говорю, что спать с женщинами не будешь, вот про что.

Помолчав немного, она добавила:

— Однако, когда ты в года войдешь, поможет тебе одна ваша лекарка.

Прошло два месяца, я познакомился с одной девушкой, и мы стали с ней жить как муж и жена, только без регистрации. Неожиданно я понял, что она мне неинтересна и меня в ней раздражает буквально все. Я стал задерживаться под всякими предлогами, чтобы только не идти рано домой. Но приходилось все равно возвращаться. Начались слезы и истерики, мне было ее жалко, но я ничего не мог с собой поделать. Наверное, не только я один, многие из представителей мужского пола ловились на мужское желание, когда не голова, а орган зовет к женщине. Потом, когда страсть утихает и наступает неминуемое прозрение, смотришь выпучив глаза на бездарное, неряшливое существо с амбициями и хорошо еще, если не появился ребенок, а то совсем себя подлецом чувствуешь. Мы расстались. Как это было, лучше не рассказывать. Она пыталась резать вены, кидалась к балкону, а мне от этих сцен было еще противнее. Наконец она собрала вещи, и я вдруг с радостью ощутил желанную свободу. И вот тут-то и заявилась ее мама. Вначале она меня уговаривала, затем последовали угрозы. Я пытался объяснить ей, что я и так чувствую себя негодяем, хотя и не насильничал, все было с обоюдного согласия.