Ирина Сталькова - Материнство

Одна мама новорожденного призналась мне: "Я к нему отношусь, как к бомбе: чуть тронешь - взорвется". Это она боится детского крика, потому что не знает, как его унять, а на руки брать наука запрещает: "Избалует!"

Какая же любовь, если она боится? Конечно, привыкнет мама и к своей новой жизни и к ребенку, что-то утрясется, но что, если не все, если одна ошибочка мамы и сына потянет за собой другую, а та и третью?

Наверное, уже пришло время четко сказать во избежание кривотолков: я за чистые пеленки и полноценное детское питание, за свежий воздух и водные процедуры, но я против подмены человеческих отношений тряпками и манной кашей, против бюрократизма в исполнении инструкций и предписаний, против материнства по принципу "как бы чего не вышло".

Уродливый перекос воспитания в сторону заботы прежде всего о внешних потребностях организма малыша, когда его внутренних потребностей как бы и вовсе нет, рождает и уродство, иначе не назовешь, материнских отношений к ребенку. Забежала я как-то к соседке занять у нее сахару, у нее в кроватке очаровательная трехмесячная малышка. Кроватка вся в кружевах! А костюмчик на крохе - нет слов, чтоб описать. У меня был один такой, не такой, конечно, красивый, мы в нем в поликлинику ходим раз в месяц, а тут будни, обычный день, и пришла я неожиданно. Вот, думаю, денег сколько у людей: не меньше 20 таких костюмчиков в день надо. Но смотрю, что-то крошка невесела, не так, чтоб плачет, а хнычет, морщится, на меня не реагирует. Ну, диагноз поставить не трудно. "Она мокрая", - говорю маме, "Ах, нет-нет, мы утром меняли!" Я не поняла: "Сейчас обед скоро, причем тут утро?" - "Вот после обеда и сменим, скоро кушать!" Ну, по праву гостя я настояла, мама с бабушкой в 4 руки стали переодевать свою радость. Костюмчик сняли, а под ним клеенчатые штаны, а в них... Ну, я не стану изображать подробно; нет слов, чтоб описать. Они не меняли ей штанишки вообще! Не приди я, так бы и лежала несчастная радость в кружевах и плакала бы, и никому до ее страданий не было бы дела в семье: любовь-то вот она, импортная, дорогая, необыкновенная. И я порадовалась, что у меня никто и минуты не лежал так, что ползунки у меня старые, застиранные, но чистые и что простынка не кружевная. Девочка эта, что в красивом костюмчике, не заболела, не умерла, выросла и в школу ходит, но когда я думаю о ней и ее маме, мне грустно: полюбили ли они друг друга? Услышит ли девочка материнский голос, когда та позовет ее? Или так и не выросла из инстинкта продолжения рода та материнская любовь, о которой поют песни, так и остались они обделенными - и мама, и дочь?

Мне хочется уточнить: дело не только и не столько в том, что мать не сменила вовремя пеленку и от этого у девочки появились опрелости, хотя это очень плохо. Дело в том, что девочка объясняла, как умела: мне неудобно, мокро, а мать не понимала. Счастливое детство - бессмысленное словосочетание, придуманное сюсюкающими взрослыми: "Ах, Танечка, как тебя зовут, крошка?" Вот ребенок лежит один в огромном белом мире: он еще не знает, что это просто потолок, а мама ушла на кухню. Он одинок, он не может подвинуться туда, куда зовет его сердце, - к маме, он связан по рукам и ногам (не зря мама ходила в консультацию - вот в какую аккуратную мумию она его превратила), он не знает, что есть какие-то способы передать свои ощущения другим людям - он кричит, кричит, мучительно крутит головой, краснеет от натуги, пытаясь вырваться из своего пеленочного плена. Где же тут счастье? Чему тут завидовать: "Ах, вернуть детство, вернуться в детство!" Счастье, потому что безделье? Но детство не бездельно, это постоянный интеллектуальный и физический труд, напряженный, зачастую кажущийся непосильным. Посмотрите, как трехмесячный ребенок пытается достать игрушку: снова и снова напрягается всем телом, заставляя свой мозг управлять этой непослушной массой, возвращаясь к своему занятию после каждой новой неудачи, не давая этой непонятной штуке исчезнуть из поля зрения. Маме смотреть некогда, она занята мытьем и стиркой, а еще грезами о будущем. Когда женщина ждет ребенка, мечтает о нем, она видит его то живой игрушкой с очаровательными кудряшками, то серьезным первоклассником, а одна мама признавалась мне, что видела сына не иначе, как капитаном дальнего плавания, вернувшимся обнять ее после кругосветки.

А то, что рождается, - такое ни на что не похожее, беспомощное. Какие уж тут кудряшки и морские ветра! И так остро хочется, чтоб мой малыш скорее, скорее, скорее рос и соответствовал мечте. Голубой - о море, или розовой - о сцене, или еще о чем-нибудь этаком. Хочется работать над ускорением развития, над улучшением интеллекта и над украшением внешнего вида. И это, мне кажется, опасное родительское чувство. Можно ли учить иностранному языку с 2-х лет? Можно. Ваш ребенок уже 2 года учится иностранному языку - с момента рождения. Он, пришедший к нам из мира, где нет ни тьмы, ни света, ни верха, ни низа, он как-то умудряется приспособиться к нашему то теплому, то холодному да вдобавок и как-то общающемуся миру. Он непостижимым образом догадывается, что звуки (и не все, а те, которые мы произносим) - что-то значат, как-то связаны, что "мама" - это одно, а "ам-ам" другое. Всего год и эта бессмысленная мягонькая закорючка уже стала нашим собеседником! "На!" - и она берет. "Дай", - и она дает вам свою драгоценность - обсосанную погремушку. Какого же еще ускоренного развития вы хотите? Дитя человека улыбнулось вам и отдало что-то дорогое для себя просто так, чтоб и вы улыбнулись ему в ответ. Может быть, я не права, но мне кажется, что самое главное - движение души, а не интеллектуальные головоломки и не подтягивание на турнике. Ваш ребенок - гений, как и мой, как и все дети на свете. Давайте теперь развивать в нем человечность. Ласкается ли он к вам? И контрвопрос: а вы к нему? Вспомните: не прогоняли ли вы его, когда он хотел приласкаться к вам? Ах, у вас картошка подгорала? Значит, вы грубо его оттолкнули. И он не обиделся? Значит, это привычное дело для него. Самый тяжелый возраст от года до двух - когда начинает ходить. Всюду лезет, все тянет, все ломает. Но ведь вы спрашивали: как развить мышление? Вот так, дайте ему ходить, смотреть, тянуть. Да, и в рот. Как иначе узнать вкус? Он должен все попробовать сам. Он целый год слушал вас, когда вы ворковали над ним: "Мой маленький, моя деточка", теперь он хочет быть большим и никого не слушать. Кричит и не перестает делать то, что нельзя. Ведь правда? Это потому, что интеллект жаждет пищи, как год назад его желудок просил молока. Нельзя не кормить новорожденного - он умрет, нельзя отнять питание у мозга годовалого ребенка - он зачахнет, нельзя недодать ласки его душе - вырастет животное. А маме надо постирать, и в магазин сбегать, да еще поразвивать детский интеллект, а тут этот обхватил ногу, валяется по полу и что-то канючит. "Ну отцепись ты от меня, что ты цепляешься! Не лезь, сейчас я занята! Отстань, тебе говорю!" - взывает бедная женщина. Мне жалко ее, но и жалко мне малыша. Может, не стоит гнаться за искусственной синей птицей, а? Может, просто погладить его, такого маленького, он ведь и до пояса нам еще не дорос, поцеловать, послушать, что он там бормочет? Вот бы провести статистические исследования: сколько поцелуев приходится на душу ребенка ежедневно и сколько не хватает до нормы!