Артур Макаров - Ночной хищник

«Шувалов В. С. АПН», значилось на кругляше мужчины, которому преградила путь молодая, энергичная «Кренкшоу Б. Д. Пресс-Интернейшнл».

— Сорри, извините… Мы коллеги, а каждый лучше понимайт вкус своего пирога! Это факт, что меха пропадали с авиалайнер и экипаж? Где-то в Сибьири…

— Если быть точным, между Иркутском и Красноярском. Но пропал не авиалайнер, а экспресс, действительно, со всеми пассажирами… У вас нет проспекта аукциона, миссис Кренкшоу? Позвольте вручить… Польщен знакомством.

— О, ноу, миссис! Мисс Кренкшоу, мистер… — Она нагнулась к его значку: — Шоу-ва-лоу. Ай эм вери глэд! Я тоже рада знакомствам. — И подмигнула, давая понять, что оценила шутку. — Много пассажиров, да? Ка-та-стро-фа!

Двое людей, стоя неподалеку, наблюдали эту встречу. Тот, что был пониже и поплотней и носил жетон с фамилией «Барков В. С.», скорчил брюзгливую мину:

— Он с ума сошел, с пей шутки шутить! Я ее знаю: возьмет и тиснет за чистую монету «из осведомленных источников».

— Так канашка какой аукцион навещает, а он новичок, — задумчиво кивнул второй. — Пойду подстрахую.

И «Васин Л. П. «Союзпушнина» приблизился к иностранке, встретившей его радостной улыбкой:

— Оу, мистер Васин! Хау ду ю ду?

— Соу-соу… Активно включились в сбор новостей, мисс Барбара? Здравствуйте, — скользнув взглядом по Шувалову, Васин ткнул большим пальцем в свой значок. — Эл Пе — это Леонид Петрович. Завотделом рекламы. Как у вас с жильем, не обидели? Помощь не нужна?

— Шувалов Виктор Сергеевич… Благодарю, но меня поместили, — холодно улыбнулся Шувалов. — Гостиница «Балтийская», номер пятьсот три… Вот откуда бы позвонить?

— Телефон в холле. Если там очередь — по коридору направо наши службы. И в каждой комнате аппарат.

Корреспондентка, вцепившись в Васина, защебетала оживленно, а Шувалов слегка поклонился и направился в холл. Вокруг столика с телефоном толклись люди, он еще постоял, оглядывая разномастную говорливую толпу, а затем решительно пошел в коридор, указанный Васиным.

И первая и вторая двери оказались запертыми, на стук в третью никто не ответил, но она приоткрылась. Шувалов вошел и с удивлением увидел, что комната не пуста: в кресле у окна сидела женщина, а поза ее выражала такую безысходность, что стал понятным незамеченный стук.

— Прошу прощения… Вы не разрешите позвонить? Здравствуйте.

— Что? — спрашивая, она глядела мимо, и глаза постепенно нашли его. — Простите, я не поняла.

— Мне нужно позвонить. Правда, я могу и в другом месте…

— Звоните.

Она пожала плечами, отвернулась, а Шувалов, набирая, нет-нет да и взглядывал на нее. Набирать пришлось дважды.

— Сева, ты? Да, никак не мог раньше… Вхожу в режим, увидимся только завтра. У тебя что слышно? Понятно… Понятно… Ну хорошо, тогда до завтра, привет!

Положив трубку, пошел к двери, но у порога постоял, оглянулся, вернулся к креслу у окна.

— Еще раз простите… Мне кажется, у вас что-то стряслось, Не сочтите самонадеянным, по, может, я могу быть полезен?

— Вы? С какой стати? — искренне удивилась она. — Впрочем… — Если у вас есть сигареты…

— Прошу, — он встряхнул пачку, а когда тонкие непослушные пальцы вытянули сигарету, щелкнул зажигалкой. И закурил сам.

— Спасибо, — женщина вдруг рассмеялась. — Фу, глупость какая! Теперь неловко вас выставлять, а говорить… Стряслось у нас всех: вы ведь тоже наверняка знаете о пропаже?

— Наслышан… А вы работаете здесь? Я спрашиваю оттого, что вы без значка.

— Он напоминает бирку, а я каждый день вижу их на шкурках… — Она затянулась дважды подряд. — Понимаете, сегодня утром меня вызывали по поводу кражи. Я впервые имела дело с милицией и очень боялась. И сейчас боюсь!

— Ну, во-первых, говорят, что невинность не знает страха, — усмехнулся Шувалов. — А во-вторых, и в милиции иногда попадаются обыкновенные люди.

— Да, наверное. И все-таки гадко ощущать себя подозреваемой! Хотя…

Не дождавшись продолжения, Шувалов подвинул стул и уселся напротив.

— Послушайте… Мне кажется, что выговориться вам и необходимо, и… некому. Гоните в шею, если я назойлив, но верьте, что я ни минуты не сомневаюсь в вашей порядочности. Уж не берусь объяснить почему, но это так! Хотя вы явно не договариваете…

— Елена Андреевна, — прервала женщина вопросительную паузу. — Вы правы, я недоговариваю, и правы, что надо выговориться. Что некому — опять верно! И еще я почему-то не люблю термин — порядочность. Часто слышишь: «Он порядочный человек!». А он, оказывается, порядочная Дрянь… Понимаете, получается, что я не последняя видела Маркина, а в милиции об этом не сказала. Плохо, да?