Виктор Пелевин - 46 интервью с Пелевиным. 46 интервью с писателем, который никогда не дает интервью

Виктор Пелевин:Ну, как… Чтения — это всегда неприятная обязанность. Вообще-то я приехал сюда писать книгу. Новая местность — это всегда источник энергии.

Ди цайт:А какая энергетика в Берлине?

Виктор Пелевин:Здесь так спокойно все и изысканно. Больше всего мне понравилась «Комната молчания» у Бранденбургских ворот. Я сначала не понял, зачем она там нужна. Я вошел туда, сел и помолчал. Я долго так просидел, пока не понял зачем. Целых три часа!

Ди цайт:Ваш новый роман — «Generation П» — можно найти в кармане каждого москвича. В центре повествования молодой российский поэт, который, попав в мир России эпохи «дикого капитализма» 90-х, мутировал в копирайтера. Фигуры политиков там — всего лишь эскизы на планшетках специалистов по рекламной стратегии, виртуальные продукты компьютерной анимации.

Пелевин:Я хотел показать, что в наше время существуют копии, не имеющие оригиналов. Так, к примеру, большинство писателей в России сейчас больше озабочены созданием собственного имиджа, нежели собственных произведений. Включишь телевизор, а там морда и снизу написано: «писатель». И эта морда появляется на экране постоянно через день, а книги этого «писателя» никто не читал.

Цайт:Вы продали почти миллион книг. Разве этим успехом вы не обязаны вашему имиджу angry young man?

Пелевин:Я не знаю, что вы называете успехом. Даже если поискать в самых темных уголках моего ума — никакого успеха я там не вижу. Но я могу сказать, что у меня за стратегия — ни в коем случае не связываться с так называемым литературным миром. Мне не надо выставлять свою задницу напоказ, чтобы продаваться. Если мне нужно сообщить человечеству о чем-либо, я просто пишу об этом. Самые главные производители имиджей — это, конечно же, политики. Вам не кажется, что когда вы идете на выборы, вы отдаете свой голос не за какого-то человека, а за телепередачу?

Цайт:После президентских выборов, вы сделали проект в одной компьютерной фирме. По телевидению показывали виртуального кандидата.

Пелевин:Мы сделали на компьютере из шести лиц настоящих кандидатов одно. При этом мы учитывали количество голосов, которое каждый набрал на выборах. Компьютер обрабатывал черты лица и процент голосов; и на основании этих данных вывел среднестатистическую величину. Получилась страшная рожа! И что забавно: низкое количество голосов, набранных генералом Лебедем, оказало крайне сильное воздействие на результат.

Цайт:Давайте перейдем от сатиры к действительности. Кто сейчас у власти в России?

Пелевин:Трудный вопрос. Дело в том, что мы имеем дело не с людьми, а, как написано в моей книге, с «импульсами и факторами». Власть находится не у какого-то определенного субъекта; она представляет собой нечто аморфное, что нельзя потрогать руками. К сожалению, ум россиян склонен к конспирологической модели мировоззрения. В том, что сейчас происходит, виноваты ведь мы сами. У нас же любят искать виноватых за семью морями на Западе. Но это ерунда.

Цайт:Ваша страна находится в состоянии близком к гражданской войне. Армия бомбит Чечню, в Москве взрывают дома. Что вы думаете, в свете российской политики, о таком терроризме?

Пелевин:Мы все нормальные люди со своими страхами. Как же иначе? Я не понимаю, на что рассчитывают люди, стоящие за взрывами. Я не понимаю людей, которые это делают. Быть может, они получают деньги за то, что дома взлетают на воздух, за то, что при взрыве погибает 300 человек. Я не знаю, как они живут после этого. Это за пределами моего понимания.

Цайт:Разве это не последствия ошибочной политики?

Пелевин:Некоторые считают это логическими последствиями неразумной политики, некоторые логическим следствием напротив — очень разумной.

Цайт:Тут нам снова пришлось бы вернуться к теории заговора: Ельцин хотел сохранить власть и потому…

Пелевин:Не хочется верить, что человек способен на такое. Было бы ужасно жить в таком мире.

Цайт:В вашей первой книге — «Омон Ра» — молодых людей мучили и калечили для полетов в космос. Это критика советского мифа о покорителях космоса. Вы выросли на этом мифе?

Пелевин:Я рос не на советских мифах, а скорее под ними, понимаете? Советские мифы не были какой-то благодатной почвой для роста. Наоборот, они по природе деструктивны. Я никогда не верил ни в один из советских мифов. Едва ли кто-то верил.