Джузеппе Боффа - СССР - от разрухи к мировой державе. Советский прорыв

Итак, что же представлял собой Советский Союз в то время, когда наступал час самого ужасного испытания? Экзамен на полях сражений, которому суждено было вот-вот начаться, сыграл слишком важную роль в формировании того облика СССР, какой известен нынешним поколениям, чтобы можно было исключить его из совокупного итога пройденного страной исторического пути. Поэтому 22 июня 1941 г. было своего рода водоразделом в развитии страны. В заключение напомним некоторые основные характерные особенности СССР того переломного момента, как они представляются взору наблюдателя.

Страна сильно отличалась от той, которая вступала в Первую мировую войну под обветшавшей властью царей. В 1941 г. ее территория вновь стала примерно такой же, какой была в дореволюционную эпоху, и уже немногим отличалась от той, какой стала после войны. Границы, правда, были несколько иными: они будут изменены впоследствии. Площадь же мало отличалась и от прошлой, и от будущей – 22,1 млн. кв. км. До сентября 1939 г. она равнялась 21,7 млн. кв. км; прирост произошел за счет недавних территориальных приобретений.

Весьма сложным выглядело политико-административное деление СССР. В него входило 16 государственных формирований первого ранга, или союзных республик: Российская (представляющая, в свою очередь, федеративное объединение), Украинская, Белорусская, Грузинская, Армянская, Азербайджанская, Казахская, Узбекская, Таджикская, Туркменская, Киргизская, Молдавская, Литовская, Латвийская, Эстонская и Карело-Финская, образованная на территориях, только что отторгнутых у Финляндии. Затем шли 20 автономных республик, из которых 16 – в РСФСР, 2 – в Грузии и по одной – в Узбекистане и Азербайджане. В стране было 105 областей и краев, подразделявшихся, в свою очередь, на 4007 районов. Некоторые из районов, населенные небольшими этническими группами, носили название национальных округов.

Подобная пестрота административного устройства не была, однако, свидетельством большой разнородности или раздробленности. Администрация повсеместно была единообразной и централизованной и основывалась на иерархической субординации каждого периферийного органа власти вышестоящему при сохранении каждым преимущественно исполнительных функций и ответственности за свою деятельность скорее перед центром, нежели перед теми выборными органами (Советами), представителями которых они теоретически являлись. Это относилось ко всем органам такого рода, вплоть до Верховного Совета, высшей законодательной ассамблеи СССР, которая собиралась лишь два-три раза в год на кратчайшие сессии обычно для того, чтобы единогласно одобрить решения и установки, уже принятые в ином месте. Подлинным костяком этого аппарата власти была партия с соответствующей иерархией комитетов и секретарей – истинный несущий каркас нового могущества Советского государства.

По оценке 1941 г., в стране насчитывалось 190 млн. человек, то есть примерно на 20 млн. больше, чем до революции. Прирост сверх 170 млн., зафиксированных переписью 1939 г., следует отнести за счет населения недавно присоединенных областей. Больше половины населения проживало на территории РСФСР. На втором по численности месте стояла Украина. Собственно русские составляли около половины всего советского населения (в 1939 г., до территориальных приобретений, – 58,4 %).

По сравнению с царской империей население было более однородным. Классовые и национальные различия были сильно сглажены. Это не значит, что определенные категории не пользовались привилегиями по сравнению с другими. Но не это было наиболее примечательным и характерным. Благодаря распространению образования, промышленному развитию, единообразию производственных укладов и форм правления различия между русским и киргизом, например, стали неизмеримо меньше, чем четверть века назад. То же можно сказать и о различиях между разными социальными слоями.

Самая радикальная перемена заключалась в новой экономической мощи страны. Конечно, Сталин и Молотов были правы, когда подчеркивали, что СССР еще далеко не достиг уровня экономического развития Германии или Великобритании, не говоря уже о Соединенных Штатах. Но верным было и то, что промышленное производство выросло в 8,5 раза (почти в 12 раз, если взять только крупную промышленность) по сравнению с 1913 г., кануном Первой мировой войны. Эти данные можно было оспаривать, что и делалось, с точки зрения точности статистических подсчетов, но их подлинный смысл не меняется и после самого критического анализа: индустриализация была реальностью; она обеспечила стране новое могущество и преобразовала образ жизни и условия труда десятков миллионов человек. Куда менее радужную картину являло собой сельское хозяйство, где производство топталось на дореволюционном уровне, а в некоторых отраслях, например животноводстве, даже не достигало его.