Ольга Мещерская - Яблочко и яблонька. Или пособие по счастливой беременности и сопровождающим ее настроениям

4.

Ну, наконец-то! 28 октября. Утро. Обнаружена кровь на белье. Болит поясница.

***

Пока доехали до больницы, мысли обогнали происходящие события, и я, решив, что процесс родов уже начался, вообразила себя абсолютно беспомощной и обессиленной. Поэтому из машины меня встречали на каталке. Шесть обеспокоенных врачей.

Как в фильме. Голубые халаты. Муж, держащий мою руку, и шепчущий: «Только дыши». Я… Почти что без сознания.

Потом меня повезли в комнату, где временный дом крохотной крохи опоясали ремнями для прослушивания сердцебиения. Со стены комнаты на меня сурово взирал Иисус. Врач сказала, что роды начнутся ближе к вечеру. Я тут же пришла в себя. Только боль в пояснице не пропала.

Муж пошел разговаривать с кем-то из больничного начальства по поводу исключительно женского медперсонала для меня. Вообще-то ему в предыдущие наши визиты говорили, что гарантировать только женщин-врачей не могут. Что обязательно в дежурной команде присутствуют один-два мужчины.

Но тельцовская упертость нынче взяла верх. Или тельцовское обаяние… Как знать. В общем, пообещали мне исключительно докторесс.

Моя отдельная палата выглядела довольно симпатично. Голубые стены с белыми вкраплениями, две кровати, телевизор, шкаф с мягкими одеялами, широкий длинный подоконник, стол, тумбочка, кресло, стулья, холодильник. Правда, цена оказалась выше, чем мы ожидали. Сто евро в день, а не за все время пребывания, как думалось сначала. Но выбора у нас не было. Так как муж мой – существо очень ревнивое, а палата «с кем-то» предполагала наличие гостей у этого «кого-то». Да и мне, признаться, совсем не хотелось иметь соседей…

Спустя несколько часов, я поблагодарила Высшие силы за ревнивого мужа… Боль в пояснице стала такой невыносимой, что я начала выть. Как маленький волчонок, потерявшийся в лесу, в непогоду. «Кому-то» очень повезло, что я не оказалась его соседкой. Муж шикал на меня, говоря, что только я вою и пугаю всех вокруг. Эти шиканья очень меня нервировали. И я решила, что если следующий раз «в ожидании малыша» состоится, мужа я брать с собой не буду. Ему достались изрядные выхлопы злости и нервов с моей стороны за невозможность понять и облегчить мои муки… В тот момент я отчетливо поняла, что рядом должна быть или мама, или терпеливая участливая подруга. Но все мои близкие женского пола были далеко-далеко.

Правда, отсутствие участливых близких компенсировалось присутствием не менее участливых докторесс, медсестер и других медработников.

Так как муж мне больше мешал, чем помогал, я с легким сердцем отпускала его по делам. За время его отсутствия мы с моим докторессоокружением научились понимать друг друга с полуслова-полувзгляда. Кто-то даже старался говорить со мной по-английски.

Все со вздохом качали головами и говорили, что мне так больно, потому что я очень юна. И потому что я блондинка. (Для итальянцев я почему-то блондинка) А блондинки – существа особенно нежные и требующие повышенного внимания. Все мне безмерно сочувствовали, гладили спинку, делали массаж, призывали немножечко потерпеть, ведь сами роды будут проходить гораздо стремительнее, и боль потом исчезнет.

Когда муж присутствовал при осмотре и жаловался на мое вытье, докторессы ругались на него. Говорили, что большинство женщин ведет себя именно так, а чаще хуже. И что ему никогда не понять моего поведения и моей боли, так как он мужчина.

Медперсонал менялся два-три раза в день. Это, в среднем, при двух роженицах в сутки. Каждая группа включала в себя около десяти человек. Осмотры проходили каждые три-четыре часа. Кроме того, в комнате имелся пульт с кнопочкой вызова врача. Врача можно и нужно было вызывать по любому поводу.

Во время осмотра мне помогали снимать белье, меняли прокладки, помогали ложиться и вставать с постели, предлагали помочь сходить в душ. Катетер мне ставили со словами: «Прости, пожалуйста, но это необходимо. Я постараюсь сделать все быстро и безболезненно». И все происходящее сопровождалось улыбками и ободряющими словами.

Кормили нас три раза в день. Предварительно поинтересовавшись моими предпочтениями. Правда, до родов я совсем отказалась от еды. Боль перекрывала остальные чувства и потребности. Забегая чуть вперед, скажу, что мое предродовое состояние затянулось аж на два дня.

Те, кто приносил еду, ласково на меня ворчали, видя, что к еде я не притронулась Говорили, что мне нужно есть и восполнять запасы жизненных сил.