Мохандас (Мохандус) Карамчанд Ганди - Революция без насилия

Сэр Эдвард Гейт признал мои условия справедливыми и объявил о начале обследования. Ныне покойный сэр Фрэнк Слай был назначен председателем комиссии по обследованию.

Комиссия высказалась в пользу райятов и в своем отчете рекомендовала, чтобы плантаторы вернули часть поборов, признанных комиссией незаконными, и чтобы система тинкатия была отменена в законодательном порядке.

Сэру Эдварду Гейту принадлежит большая заслуга в составлении единогласно утвержденного членами комиссии отчета и проведении аграрного билля в соответствии с рекомендациями комиссии. Если бы он не занял такой твердой позиции и не действовал со свойственным ему большим тактом, отчет не приняли бы единогласно, а аграрный закон не был бы одобрен. Плантаторы обладали огромным влиянием. Они оказали бешеное противодействие законопроекту. Но сэр Эдвард Гейт оставался непреклонным до конца и выполнил рекомендации комиссии полностью.

Таким образом, система тинкатия, просуществовавшая около ста лет, была отменена, а с ее отменой пришел конец и господству плантаторов. Райяты, которые всегда были принижены, немного оправились, и ложное убеждение, что пятно индиго нельзя отмыть, рассеялось.

Я намеревался продолжать эту созидательную деятельность еще несколько лет: открывать школы и все глубже проникать в деревню. Почва для этого была подготовлена, но, как часто бывало и раньше, бог не допустил, чтобы мои планы осуществились. Судьба судила иначе, и я вынужден был начать новую работу в другом месте.

Когда я еще был занят в комиссии Эдварда Гейта, Моханлал Пандья и Шанкарлал Парикх сообщили мне письмом о неурожае в дистрикте Кхеда и просили взять на себя руководство крестьянами, которые не были в состоянии уплатить подати. Однако я не склонен был, не умел, да и не осмеливался давать советы, не проведя обследования на месте.

Одновременно с этим пришло письмо от шримати Анасуябехн о положении текстильщиков в Ахмадабаде. Заработная плата там была низкая, и рабочие давно добивались прибавки. Мне хотелось в меру своих способностей руководить их движением. Но я не был уверен, что смогу направлять это сравнительно небольшое дело издалека. Поэтому при первой же возможности я съездил в Ахмадабад. Я надеялся там быстро покончить с этими двумя делами и вернуться в Чампаран, чтобы следить за начатой там конструктивной деятельностью.

Но события развертывались не так быстро, как хотелось. Я не смог вернуться в Чампаран, и школы там стали закрываться одна за другой. Мои товарищи по работе и я построили много воздушных замков, и теперь они все рушились.

Одним из таких воздушных замков, помимо школьной и медико-санитарной работы в деревне, оказалась работа по защите коров в Чампаране. Во время разъездов по стране я убедился, что защитой коров и пропагандой языка хинди занимаются исключительно марвари. Один приятель-марвари приютил меня в дхармашала, когда я был в Беттиа. Другие местные марвари заинтересовали меня своей гошалой. Именно тогда у меня сложилось окончательное мнение относительно деятельности по защите коров, которого я придерживаюсь и поныне. По-моему, защита коров включает разведение скота, улучшение породы, человечное обращение с волами, создание образцовых молочных ферм и т. п. Мои приятели-марвари обещали мне всячески содействовать в этом. Но мне пришлось уехать из Чампарана, и наш план остался невыполненным.

Гошала в Беттиа еще существует, но она не сделалась образцовой; в Чампаране волов по-прежнему заставляют работать сверх меры. Люди, именующие себя индусами, все так же жестоко обращаются с бедными животными и позорят тем самым свою религию.

Меня тяготит мысль, что это дело осталось невыполненным, и когда при посещении Чампарана мне приходится выслушивать мелкие упреки своих приятелей-марвари и бихарцев, я с тяжелым чувством вспоминаю о планах, от которых вынужден был так внезапно отказаться.

Просветительская работа в той или иной мере продолжается во многих местах. Но работа по защите коров не пустила глубоких корней и поэтому до сих пор не двигается в желательном направлении.

Пока вопрос о крестьянах Кхеды находился в стадии обсуждения, я занялся делами фабричных рабочих в Ахмадабаде.

Я оказался в весьма неудобном положении. Требования фабричных рабочих были обоснованными. Шримати Анасуябехн приходилось в данном случае бороться против собственного брата адвоката Амбалала Сарабхая, который вел дело от имени владельцев фабрики. Я находился с фабрикантами в дружественных отношениях, и это еще более затрудняло борьбу. Я предложил им передать спорный вопрос на арбитраж, но они отказались признать самый принцип арбитража.