Александр Ватлин - Германия в ХХ веке

Для удобства читателя книга не содержит принятых в научной литературе сносок, при сведенном к минимуму прямом цитировании источников и научных трудов в скобках дается имя их автора. Кроме того, в тексте приводятся устоявшиеся исторические и политические термины на немецком языке, для которых не существует адекватного дословного перевода. При транскрипции немецких фамилий (без титулов и частицы «фон», указывавшей на дворянское происхождение) предпочтение отдавалось вариантам, уже утвердившимся в русском языке (например, Гиммлер, а не Химмлер, что было бы правильней с точки зрения правописания). И последнее – хотелось бы, чтобы читатель обратил внимание на помещенные в книге иллюстрации. Порой они могут рассказать о духе эпохи, ее нравах и особенностях гораздо больше, нежели целые страницы авторского текста.

Германская империя не вошла, а буквально ворвалась в ХХ век. Рожденная в огне австро-прусской и франко-прусской войн, она черпала свою энергию в одержанных победах и, казалось, спешила наверстать упущенное за прошедшие столетия На фундаменте контрибуции с побежденной Франции выросла эпоха невиданного технического прогресса и промышленного подъема (Gründerzeit). Соединившись, уголь Рура и железная руда Лотарингии дали толчок развитию сталелитейной промышленности, продукция которой превращалась во все новые памятники человеческому гению, от океанских лайнеров до ажурных мостов и артиллерийских орудий. Страну покрыла густая сеть железных дорог, началось активное внедрение машин в сельском хозяйстве, провинциальные города сбрасывали с себя дремоту средневековья, приноравливаясь к темпу индустриальной эпохи. Если отцы жили еще в традициях сословного общества, то дети отказывались идти по проторенной колее. Расцвет университетов, культ фундаментальной науки, романтическое поклонение природе и массовая тяга к ценностям высокой культуры – все это Германия последней трети XIX века.

За внешним блеском скрывались проблемы, не решенные в процессе объединения «железом и кровью». Идеальным прообразом нового государства в представлении его создателей являлась Священная империя (Reich) немецкой нации, возникшая в результате завоеваний Карла Великого и просуществовавшая без малого тысячу лет. Ее последние регалии были уничтожены во время наполеоновских войн, но «германская мечта» окрыляла национально-патриотическое движение вплоть до поражения в революции 1848/1849 гг. Второй рейх, так же как и первый, оказался сшитым на скорую нитку. В государственно-правовом плане это был союз монархий, отстоявших и после провозглашения империи 18 января 1871 г. солидные куски своего суверенитета. Согласно конституции император являлся главой верхней палаты парламента – бундесрата. От внимания германских правоведов не укрылся «мнимый конституционализм» подобной политической системы, которая «выводила монарха из-под реального конституционного контроля, превращая его в носителя государственного суверенитета, высшего арбитра в споре властей и гаранта самой конституции» (А.Н. Медушевский). К числу ее сильных сторон относились концентрация административных ресурсов в одном центре и «органическая» связь монарха и подданных, столь необходимая для реального сращивания отдельных частей страны.

Дефицит внутренней интеграции общества проявлял себя на всех этажах социальной иерархии. В повседневной жизни чувство «малой родины» оказывалось гораздо важнее националистических лозунгов. Объединенные под верховным командованием императора воинские части сохраняли свою традиционную форму и уставы – баварцы оставались баварцами, а пруссаки пруссаками, порой не понимая друг друга на маневрах из-за языковых различий. К югу от реки Майн находились земли, присоединившиеся к Германскому союзу только в 1866 г. Несмотря на то, что им удалось отстоять крохи государственного суверенитета (Reservatrechte), они чувствовали себя в новой империи обделенными и даже побежденными. Здесь преобладали католики и сохранялось французское культурное влияние, вновь и вновь раздавались призывы к формированию «третьей Германии». Северяне с недоверием относились к жизнерадостности жителей Рейнланда, знаменитые карнавалы которых высмеивали напыщенность прусского владычества в этом регионе. Граница по Эльбе отделяла индустриально развитый Запад страны от аграрно-патриархального Востока. Остэльбские провинции жили еще феодальными порядками, местное юнкерство поставляло в Берлин не только продукты питания, но и государственную элиту. Специфической чертой этой части страны был значительный процент польского населения, по отношению к которому проводилась политика насильственной германизации.