Петр Черкасов - Шпионские и иные истории из архивов России и Франции

Месячное пребывание Жолквера в столице Российской империи было окружено плотной завесой секретности. Сохранившиеся в фондах РГВИА документы Главного штаба, к сожалению, почти не проясняют дело. Можно лишь предположить, что сделанные Жолквером «открытия, до министра финансов касающиеся» имели отношение к пограничной контрабанде, наносившей значительный ущерб русской казне. На это косвенно указывают документы, завершающие архивное «дело Жолквера».

Первый из них – собственноручная расписка Жолквера. Вот ее текст:

«Я, нижеподписавшийся, Г. Дубно Еврей Ушер Вольф Мошкович Золквер (так в тексте. – П. Ч .), сим свидетельствую, что пожалованные мне Г. Министром финансов триста рублей ассигнациями, от Старшего Адъютанта Главного Штаба Его Величества Капитана Борщова, равномерно и секретное повеление от Г. Министра финансов к Г. Начальнику Дубосарского Таможенного округа за № 158 получил 2 Марта 1825 года в С. – Петербурге» 69.

Второй документ – «Записка» старшего адъютанта Главного штаба капитана Борщова от 3 марта 1825 года:

«1-го Марта сего года Начальник Главного Штаба Его Величества препроводил записку к Министру финансов, в коей сказано, что Государю Императору благоугодно было, дабы Его Превосходительство объяснился с Евреем Жолквером о делах, которые он ему представит.

На сию записку Министр финансов после объявления отвечал, что он находит возможным Еврею Жолкверу дать триста рублей, отношение к Полномочному Наместнику Бессарабской области и предписание к Начальнику Дубосарского Таможенного округа о оказании вспомоществования в поручении, кои ему доверяются, и просил по сему предмету мнения Начальника Главного Штаба.

По сему отзыву Министр финансов приказал написать бумаги к Полномочному Наместнику Бессарабской области и к Начальнику Дубосарского Таможенного округа, которые вместе с тремястами рублями были мне вручены.

Деньги сии вместе с секретным предписанием к Начальнику Дубосарского Таможенного округа за № 158 выданы Еврею Жолкверу под расписку, которая при сем представляется; а секретное отношение к Полномочному Наместнику Бессарабской области за № 157 послано к Начальнику Главного Штаба 2-й Армии для доставления по принадлежности.

Еврей Жолквер 2-го Марта отправлен с срочным фельдъегерем в Тульчин» 70.

11 марта 1825 года генерал-адъютант П. В. Киселев отправил из Тульчина в Петербург следующее уведомление:

Доставленный при отношении Вашего Превосходительства за № 411 Дубенский Еврей Ушер Жолквер с Конвертом от Министра финансов за № 157, согласно помянутому отзыву Вашему, отправлен в г. Одессу к Полномочному Наместнику Бессарабской области Господину Генерал-Адъютанту Графу Воронцову 10 числа сего месяца. О чем Ваше Превосходительство имею честь уведомить.

Этим документом обрывается так и не проясненная до конца история русского разведчика Ушера Жолквера, решившего, по всей видимости, возобновить секретную службу в мирное время. Наверное, следы Жолквера можно было бы отыскать в архивах Одессы и Дубоссар, куда он был командирован с особым поручением…

С достоверностью можно утверждать лишь одно: заслуги скромного ветерана Отечественной войны 1812 года спустя без малого двенадцать лет были признаны властью в той мере, как это было возможно в то время, с учетом социального положения героя нашего повествования. Сам он мечтал лишь о паспорте на свободное проживание по всей территории Российской империи.

Желаемый паспорт Жолквер получил незамедлительно, а в качестве дополнительной награды за усердие министр финансов Е. Ф. Канкрин выдал ему 300 рублей. Чтобы оценить размер полученного Жолквером вознаграждения, можно напомнить, что сумма в 300 рублей составляла тогда годовое жалованье (правда, без так называемых «столовых») старшего адъютанта Главного штаба в звании гвардии капитана (того же Борщова). Насколько можно судить, Жолквер был удовлетворен оказанной ему милостью.

Известно, что Николай I в 1825 году до последней возможности сопротивлялся принятию императорской короны. Он никогда не готовился к роли императора и, главное, не желал им быть, полагая, как и все в России, что шапка Мономаха по закону принадлежит его старшему брату Константину. Потому-то великий князь Николай Павлович и присягнул 27 ноября 1825 года «Государю Императору Константину Павловичу», как только получил известие о кончине в Таганроге Александра I.