Семен Уралов - Два капитала - как экономика втягивает Россию в войну

Также была разрушена сверхидентичность советского человека — то, что объединяло армянина Мкртчяна с грузином Кикабидзе и азербайджанцем Бюль-Бюль Оглы.

Сверхидентичность всегда держится на успешных национальных примерах. Об этом нам рассказывает фильм «Мимино» с Вахтангом Кикабидзе и Фрунзиком Мкртчяном в главных ролях: советский летчик — это сверхчеловек, у которого есть сверхидея, а у амбициозного грузинского пилота вертолетов на горных рейсах такой идеей является дальняя гражданская авиация. В этом есть определенная доля самоиронии, потому что летчик-грузин хочет не покорять Север и Сибирь, а управлять комфортными рейсами в лучшие аэропорты мира.

В результате поворотов судьбы советский пилот грузинского происхождения добивается своей сверхцели, причем происходит это опять-таки благодаря советской сверхидентичности. Случайный попутчик в аэропорту представляется фронтовиком, который знал отца советского летчика, и конечно же, фронтовик помогает, потому что оказывается скромно одетым большим начальником, который летит с друзьями из Москвы на рыбалку. Так простой житель грузинской забитой деревни не просто становится пилотом, но благодаря совместному ратному подвигу грузинского народа как части советского народа получает доступ к таким социальным лифтам, которые никогда грузинам не открывались ранее.

Давайте представим себе судьбу грузинского летчика после обретения национальной государственности вместо союзной. Горная авиация приказала долго жить: заправлять вертолеты — дело дорогое, запчастей нет, в общем, больше баранов на вертолетах из ущелья в ущелье не перебросить по дружбе, как с Мимино. Следовательно, советский пилот в условиях национального государства либо доживает свой профессиональный век вместе с вертолетами, либо уходит работать частным пилотом вертолета к местным бизнесменам или преступникам. То есть летает наш Мимино в условиях национального государства больше по кабакам, загородным резиденциям, тайным встречам и стрелкам.

Собственного авиационного флота у Грузии нет, и большинство пилотов уходят на работу в крупные иностранные компании, поэтому наш Мимино в лучшем случае сейчас работает на «Люфтганзу», «Аэрофлот» или «Турецкие авиалинии». Отдельным Мимино повезло пилотировать самолеты президента, членов правительства и крупной олигархии. Но как бы ни сложилась судьба каждого отдельного Мимино, грузинские пилоты были ликвидированы как социальная группа, поэтому перестали воспроизводиться. Национальное государство не способно рекрутировать граждан имперских профессий. Молдавии не нужны космонавты, а Эстония не нуждается в изобретателях ракетных двигателей.

Национальное государство — это всегда упрощение производственных и экономических отношений. В рамках замкнутой национальной экономики невозможно организовать сложный производственный процесс, для которого необходимы доступ к ресурсам (от полезных ископаемых до кредита), наличие собственных научных разработок, инженерных решений и свой инженерно-технический класс наемных работников. Также желательно наличие емкого внутреннего рынка, чтобы собственная разработка могла найти покупателя без международной торговли.

Когда в вашей стране есть НИИ, разрабатывающие самолеты, есть нефть для переработки в авиационный керосин, алюминий и другие ценные металлы, из которых клепают корпус самолета, внутренний рынок, который требует выпуска как минимум сотни таких самолетов, а также многочисленные авиационные училища и курсы ДОСААФ — тогда будут появляться Мимино. При таких условиях парню из забитой грузинской деревни могут открыться возможности, как герою Вахтанга Кикабидзе. В условиях национальной государственности таких шансов нет в природе.

Поэтому происходят упрощения промышленных цепочек и сокращения кооперационных связей. Еще двадцать лет назад в Прибалтике собирали радиоаппаратуру, телевизоры, медицинскую технику и автомобили, а сегодня самый высокий уровень переработки — производство йогуртов, кефиров и шпрот.

Аналогично обстоят дела в Молдавии, Грузии и Таджикистане — республиках, вставших на национальный путь развития.

Деиндустриализация — это плата за отказ от союзной государственности. Отдел продаж большой фирмы после отпочкования вряд ли выживет. Отдел планирования в условиях «незалежности» попросту умрет, потому что короткую прибыль принести не сможет. Как, собственно, и умерли большинство НИИ в «незалежных» Молдавии, Эстонии, Украине, Грузии и Таджикистане.