Семен Уралов - Два капитала - как экономика втягивает Россию в войну

Время от времени на мировой экономической карте появляются буйные идеалисты, которые пытаются построить суверенную экономику в небольшой стране. Они национализируют промышленность, вводят госмонополию на пользование недрами и пытаются сколотить региональные союзы. Такие конкуренты должны быть уничтожены, потому что посягают на право финансового капитала на экономический диктат. Муаммар Каддафи, Саддам Хусейн, Слободан Милошевич, Уго Чавес, Фидель Кастро — все эти люди бросают вызов финансовому капиталу. Каддафи строил исламский социализм и пытался сколотить союз североафриканских республик. Хусейн военным путем старался объединить арабские страны Персидского залива и контролировать значительную часть мирового рынка нефти. Милошевич хотел сохранить Югославию хоть в каком-то усеченном виде и остановить уничтожение балканской экономической системы. Чавес национализировал нефтяную промышленность и активно поддерживал социалистические режимы по всей Южной Америке, посылая союзникам бесплатную нефть. Кастро является старожилом движения сопротивления финансовому капиталу, и количество покушений на него не счесть: Фиделя и взрывали, и травили, и стреляли в него, и диверсантов засылали.

В логике финансового капитала такие идеалисты должны быть уничтожены как угроза системе, потому что они мешают разделению труда на мировом рынке, который не предполагает нефтяной монополии у арабского государства, так как нефтяная монополия может быть только у корпорации, а не у государства. Однако финансовый капитал не способен уничтожить конкурентов физическими методами, потому что он не является политическим субъектом. Корпорация не может взять и объявить войну Ливии, потому что нефтяникам из Техаса вдруг вздумалось прибрать к руками ливийские месторождения. Поэтому решать задачу уничтожения конкурентов приходится руками других государств. Финансовый капитал готов профинансировать бомбардировки Триполи, но своих бомбардировщиков у финансового капитала нет. Частные армии корпораций — это будущее, которое показывает нам в фильмах Голливуд. Однако пока что монопольное право на насилие — у старого доброго государства, которое мешает финансовому капиталу (но он пока не может уничтожить государство окончательно, так как нуждается в его отдельных функциях). Это видно на примере вооруженных сил — корпорации уже могут выполнять полицейские функции, но еще не способны вести войны.

Однако в истории уже бывали случаи, когда корпорации конкурировали с государствами в военных делах. Так, например, средневековые ордена по своему устройству были скорее корпорациями, нежели религиозными сектами или армией. Во главе ордена стоял магистр — управляющий хозяйством и армией, он не мог передать власть по наследству, в отличие от монархов. Магистра могли сместить, причем право на это было у членов высших советов (в каждом ордене такие советы имели свое название). Такой высший совет — не что иное, как наблюдательный совет корпорации, куда входят те, кто реально влияет на ее экономическую политику. В ордене была иерархическая структура: каждый знал свое место, как сегодня в корпорации. Например, колонизация балтийских, финских и славянских племен на территории современной Прибалтики была осуществлена как раз средневековыми корпорациями — Тевтонским и Ливонским орденами. Следующим объектом колонизации они присмотрели северо-западную Русь — Новгородское и Псковское княжества. Именно войной с корпорацией вошел в историю Александр Невский, который разбил войска ордена дважды — на Чудском озере и на Неве.

Сегодня корпорация устроена по такому же принципу, что и средневековый орден. Отличие лишь в том, что религиозный фактор уже не так важен. Крестовые походы по своей экономической сущности являются формой экспансии капитала и передела рынка. Это сегодня нам кажется, что папа римский благословил — и все, начиная от гасконского дворянина и заканчивая дрезденским ремесленником, поперлись нести огнем и мечом веру католическую. В реальности дела обстояли вовсе не так. То есть благословение от папы, конечно, было, но оно появилось только тогда, когда аппарат папы убедился, что проект «Крестовый поход» — выгодное мероприятие и, скорее всего, обернется удачно. Ибо негоже папе благословлять проигрышное дело. Более того, многие представители высшего духовенства еще и сами вложились в проект «Крестовый поход». Потому как «Крестовый поход» — это сетевой инвестиционный проект в освоении нового рынка внеэкономическими методами. В Западной Европе с момента смерти Карла Великого все между собой конфликтуют: мало того, что воюют немецкие княжества между собой, так еще арабы завелись на юге Испании; по всему побережью шастают викинги, которые умудрялись даже ограбить Париж, потому как умели спускаться на своих лодках драккарах по устью реки; на Востоке какие-то странные русские воюют с какой-то не менее странной Ордой, а до этого воевали с еще более странной Хазарией.