Игорь Пыхалов - Как клевещут на Сталина. Факты против лжи о Вожде

В результате Берия «затаил хамство», и при первом же удобном случае свёл счёты со строптивыми футболистами.

Согласно мемуарам Н.П. Старостина, его с братьями обвиняли в подготовке покушения на Сталина, которое, по версии следователей, планировалось в 1937 году, во время парада на Красной площади:

«На следующем допросе Рассыпнинский выложил главный козырь:

– Вы обвиняетесь в преступной деятельности под руководством врага народа Косарева. Вы хорошо знали Косарева?

– Насколько позволяли несколько лет совместной работы в спорте.

– Ваши отношения были дружескими?

– Он постоянно оказывал “Спартаку” поддержку в решении организационных и хозяйственных вопросов.

– Какие вы получали от него задания?

– Какие задания? Обыграть басков, выиграть первенство Союза, побеждать в международных встречах.

– Не прикидывайтесь простачком, речь идёт о политических заданиях. Доказано, что Косарев примыкал к оппозиционной группировке. Нам известно, что вы вместе с братьями должны были во время парада осуществить террористический акт против членов Политбюро и лично товарища Сталина. Как вы собирались это сделать?

– Что за нелепость? Какого парада?

– Парада на Красной площади в 1937 году. Забыли? Вот фотография, которую мы нашли в вашем доме при обыске. На ней отлично видно, что машина, оформленная футбольной бутсой, шла буквально в десяти метрах от Мавзолея. Из неё очень удобно было осуществить ваши зловещие замыслы. Это тягчайшая улика. Что скажете?

Я молчал…

– Расскажите мне, куда вы дели вагон мануфактуры?

Теперь уже я был совершенно сбит с толку.

– Какой вагон мануфактуры?

– У нас есть сведения, что в первые месяцы войны из Иванова в адрес «Спартака» отгрузили вагон с мануфактурой. Он исчез.

– В первый раз слышу. Надо спросить у тех, кто занимался этим вагоном.

– Не прикидывайтесь. Без вас такая пропажа не могла состояться. Вы знаете, что такое мародёрство?

– О мародёрстве знаю, а о вагоне нет.

Суета вокруг вагона продолжалась недели две. Потом эта тема постепенно ушла из обвинительных формулировок. Я понял, что вагон обнаружили.

Впоследствии я узнал, что в неразберихе начала войны его отправили на какую-то другую станцию и потом доставляли в Москву кружным путём.

Нелепая возня с мануфактурой имела вполне определённую цель. По Москве распускали слухи, что Старостины расхищали народное добро, а значит, арестованы за дело, и нечего о них сожалеть» [250] Звягинцев В.Е. Трибунал для академиков. М., 2009. С.269-270. .

Разумеется, суд был скорым и неправым:

«В ноябре 1943 года нас судила Военная коллегия Верховного суда.

После чтения обвинительного заключения председатель суда Орлов начал с вопроса:

– Признаёте ли вы себя виновным в предъявленных вам преступлениях?

Я ответил примерно так:

– Да, я всё это высказывал, не подозревая, что это преступно…

Довольно коротко и быстро, по моему примеру, “признались” остальные, кроме последнего – Евгения Архангельского. Он заявил, что не намерен подтверждать “фантазии”, надуманные Николаем Старостиным… Никакой “антисоветчиной” он, Архангельский, никогда не занимался и заниматься в будущем не намерен. От сказанного на предварительном следствии отказывается… Его признание – результат незаконных методов воздействия…

Это был глас вопиющего в пустыне абсолютного беззакония и произвола.

Через три дня мне вменили в вину восхваление буржуазного спорта и попытки протащить в советский спорт буржуазные нравы; Петру – единственную фразу, что колхозы себя не оправдывают, а ставки советских инженеров малы; Александру и Андрею – то же, что и мне… Нам, как членам партии, дали по десять лет, беспартийным Станиславу Леуте и Евгению Архангельскому – по восемь» [251] Звягинцев В.Е. Трибунал для академиков. М., 2009. С.275. .

Поведанная Старостиным история соответствует всем канонам антисталинских разоблачений: жертвы репрессий обязаны выглядеть невинными, а предъявленные им обвинения – заведомо нелепыми и абсурдными.

Действительность гораздо проще и неприглядней. Как пишет подробно изучивший материалы архивного судебного производства по делу знаменитых футболистов В.Е. Звягинцев: «С большим уважением отношусь к этим заслуженным людям, однако, как говорят в таких случаях: Платон мне друг, но истина дороже» [252] Там же. С.268. .