Василий Авченко - Кристалл в прозрачной оправе. Рассказы о воде и камнях

Вспоминается кадр из документалки Дальтелефильма (давно скончавшегося, как Дальморепродукт, Дальрыба, Дальиздат… Но даже нынешние бизнесмены, эксплуатируя советскую ностальгию, называют свои фирмы по той же схеме: «Дальконсультант», «Дальпико» и т. п.): модницы семидесятых идут по центральной улице Владивостока и несут, как дамские сумочки, целых крабов прямо за ноги. Говорят, в послевоенные времена краб такого размера, что его хватало на всю семью, стоил какие-то невозможные копейки; кто был победнее и не мог купить мяса и фруктов, был вынужден питаться икрой и крабами. Таких рассказов – множество, и в них всегда есть своя правда, даже если это правда мифа. «Здесь в реке было много мальмы… Мы ловили её просто руками», – писал Арсеньев о верховьях Инза-Лаза-Гоу, впадающей в Тетюхе, и такой пассаж типичен для «старой» литературы. Тот же Чехов во Владивостоке, запросто встретивший кита; пусть не китов – но крабов и «зубаря» от пуза помню даже я.

В моём детстве рыбы добывалось неимоверное количество. Считалось, что мы кормим рыбой весь Союз, и это не было преувеличением. СССР не только держал атомные подлодки во всех акваториях Мирового океана; огромные флотилии – от крохотных сейнеров до плавзаводов, а вернее, плавгородов – присутствовали во всех точках планеты, вычерпывая подводное серебро в невозможных объёмах. «Как только Советский Союз прекратил свое существование, наши суда ушли из всех районов Мирового океана. Все крупнотоннажные суда пришли в нашу экономическую зону, где рыбаков спасает то, что объекты добычи, тот же минтай, удельно дорогие, – рассказывал в одном из недавних интервью человек-легенда Юрий Диденко, длительное время руководивший Дальморепродуктом. Говорят, он занесён в книгу рекордов Гиннеса как человек, выловивший больше всех рыбы на планете. – В Советском Союзе мы, дальневосточные рыбаки, добывали 5,5 млн тонн рыбы, а вся страна ловила 11 миллионов тонн. Сейчас у нас чуть больше 4-х миллионов на всю Россию».

Тогда редкий житель Владивостока не владел особым языком, состоящим из слов-аббревиатур типа СРТМ, БМРТ, МРС и подобных. Теперь я жалею, что не сходил студентом на путину, не завербовался куда-нибудь на Курилы – ограничился школой юных моряков и военными сборами в отряде подводного плавания. Я глотнул моря самую малость, каплю, но вкус определяется и по ней, если внимательно прислушаться к собственным ощущениям.

Рыбу ловили все – не только профессионалы, но и любители, если такие объёмы можно называть любительскими. Мы ловили селёдку, камбалу, корюшку. Минтай считался рыбой второсортной, мидий никто не ел. Трепанга было столько, что на него наступали во время купания и гадали, что это за лягушки. Никто ещё не знал, как ценится это существо в китайской медицине.

«Морские лекарства пока остаются “вещью в себе”, а не для нас», – писал в 1986 году в журнале «Дальний Восток» профессор-фармаколог Израиль Брехман о трепанге и его сородичах – морских и таёжных.

Говорят, недавно переехавшие «с материка» к внукам бабушки брезгуют «морскими гадами». Что бабушки – я и сам в одной из азиатских стран испытал брезгливость, прежде чем попробовать кузнечиков. Но – попробовал, стараясь не подавать вида, и спокойно ел. Потому что я не только европейский, но и азиатский человек. Надо доверять местным, везде нужно есть и пить местное, ибо ничто не случайно. У нас лучше горчицы идёт васаби, лучше лимона – лимонник, лучше квашеной капусты – морская и кимчи. Китайская гаоляновая водка («вонючая», то есть с характерным запахом, но на самом деле – ароматная) здесь пьётся куда лучше русской, созданной для сибирских заснеженных промороженных пространств.

Мы стали приморцами не сразу. Прибыв с Запада, мы обживались и обжигались. Потом начал формироваться местный, приморский субэтнос советско-русского народа – со своими словечками и привычками. Теперь, после тайфуна девяностых, мы едим всё, даже бычков. Говорят, в деревнях начали есть речные ракушки – вроде мидий, только больше размером, вялые пресноводные моллюски. К всеядности нас приучили жизнь и соседи-китайцы. Сидишь у моря, а вдоль берега – босые ноги по щиколотку в воде – бредут китаянки. Останавливаются у прибойных валунов и соскребают с них мелких чёрных улиток (это мы их так зовём, на самом деле это какие-нибудь «литорины маньчжурские», например). В тайге китайские браконьеры-нелегалы поедают лягушек и всё, что шевелится, а что не шевелится – шевелят и потом поедают.