Михаил Делягин - Россия перед лицом истории - конец эпохи национального предательства?

В глобальной депрессии каждый макрорегион столкнется с необходимостью поддержания уровня жизни граждан, своей промышленной мощи и обороноспособности. Это будет серьезный вызов, так как производство драматически примитивизирует-ся, причем не только из-за распада кооперационных связей, но и в силу сокращения масштабов рынка сбыта большинства видов продукции, что означает сокращение глубины традиционного разделения труда и, соответственно, уничтожение ряда сложных технологий, требующих для своего сбыта глобальных рынков.

Первичное падение технологического уровня представляется неизбежным — его генеральную репетицию мы в схожих обстоятельствах пережили на руинах Советского Союза в 90-х годах.

Некоторые макрорегионы не справятся с этим вызовом, не смогут остановить вызванную срывом в депрессию деградацию и будут частично поглощены своими более успешными конкурентами, а частично хаотизированы.

Однако некоторые макрорегионы, вероятно, смогут найти выход из положения при помощи освоения принципиально нового типа технологий, блокируемых сегодня разнообразными монополиями.

Эти технологии, по сути, отрицают своим существованием жесткую рикардианскую обусловленность технологического уровня (с точки зрения задач, которые решал Рикардо, — сопоставления уровня богатства) глубиной разделения труда.

Сочетая за счет своего межотраслевого характера высокую производительность с простотой и дешевизной, они являются порождением совершенно нового этапа научного и технологического развития человечества, наступившего, как обычно, совершенно внезапно как для включенных в процесс исследователей, так и для досужих наблюдателей.

Этот этап характеризуется отнюдь не ставшим привычным нам усложнением картины мира за счет наработки все более локальных, частных знаний. Напротив: его содержание — кардинальное упрощение картины мира за счет объединения и обобщения разрозненный узкоспециализированных достижений.

Переход, пусть даже заведомо частичный и гарантированно неполный, от анализа различных фрагментов окружающего мира к синтезу полученных знаний, схожий с совершенным энциклопедистами, вероятно, временно, но позволит достичь новых технологических высот (и, что немаловажно, восстанавливать прежние достижения) даже в условиях глобальной депрессии.

Эти условия характеризуются значительно меньшими по своим масштабам рынками, с меньшей глубиной специализации (то есть разделения труда), с меньшим масштабом и качеством как образования, так и в целом систем, занятых производством человеческого капитала.

Значительная часть сверхпроизводительных, но при этом относительно простых и дешевых технологий была наработана еще в советском ВПК, что дает естественные стартовые преимущества России и разрабатывающему ее богатства Китаю. Однако понятно, что эти стартовые преимущества могут и не быть реализованы, и тогда наработки советских специалистов и их российских продолжателей будут реализованы более гибкими управляющими структурами, которые частью сохранятся, а частью сложатся заново в США и Евросоюзе.

Россия же может и не реализовать свои преимущества — просто из-за своего ужасающего положения.

Понимание нашего будущего требует осознания лишь двух бесспорных истин.

Первое: мировая цена нефти, как и сырья в целом, в обозримом будущем (в перспективе 2–5 лет) существенно снизится. Вне зависимости от «сланцевой революции», которая уже сейчас болезненно ограничивает российский экспорт, удешевление сырья будет вызвано срывом мировой экономики в глобальную депрессию.

Сегодняшняя дороговизна нефти вызвана тем, что крупнейшие экономики мира компенсируют сжатие коммерческого спроса (следствие загнивания глобальных монополий) наращиванием спроса, определяемого государством (через бюджет и, главное, через эмиссию денег). Помимо долгового кризиса, это увеличивает спекулятивные капиталы (так как деньги просачиваются мимо контроля даже в китайской системе), поддерживающие сегодня рынки сырья.

Они далеко не всесильны: достаточно посмотреть на удешевление золота. Но рынок нефти наиболее спекулятивен по самой своей структуре (мировая цена определяется на очень узком его сегменте, максимально открытом спекулятивным воздействиям) и потому будет поддерживаться спекулянтами до конца, до самого срыва в депрессию, в которой спекулятивные капиталы сгорят первыми.