Андрей Савельев - Осколки эпохи Путина. Бюрократия против нации

Из избирательного законодательства было исключено право на контрагитацию в СМИ, предоставленных партиям на бесплатной основе для отражения собственной позиции. Выходило, что собственная позиция никак не может быть связана с протестом против позиции «партии власти». Зарегистрированным кандидатам было запрещено использовать эфирное время на телеканалах для призывов голосовать против кандидатов и списков, а также для описания возможных негативных последствий втом случае, если кандидат будет избран или список допущен до распределения мандатов. Запрещено также распространение информации, способствующей созданию отрицательного отношения избирателей к кандидату или избирательному объединению, выдвинувшему список кандидатов. Избирательное законодательство было испорчено запретом для кандидатов и их доверенных лиц на призывы (включая Интернет) к экстремизму, его оправданию и т. п. А поскольку понятие «экстремизм» оказалось слишком неоднозначным, то фактически была введена политическая цензура.

Путинское избирательное законодательство устранило возможность участия в выборах неугодных власти политиков и партий. Если граждане не хотят голосовать за власть, — определили проправительственные парламентарии, — то власть сама за себя проголосует. А всем остальным заткнет рот. Поэтому в стране целиком и полностью была профанирована политическая система: партии — не партии, парламент — не парламент, закон — не закон. Реализация этой фальши состоялось в декабре 2007 и марте 2008 — в пародиях на выборы парламента и президента. Власть, озабоченная стабильным ростом капиталоы олигархии в процессе разграбления России, вообще отказалась от возможности получать от общества те сигналы, которые позволяют адекватно оценить настроение избирателей. Власть сбросила маску: она не собиралась допускать к рычагам управления тех, кому народ готов доверять. На выборах власть никто отдавать не собирался. В этом смысле партийная номенклатура КПСС выглядит более гуманной в сравнении с номенклатурой олигархии, созданной Ельциным и Путиным.

Когда один просто большой чиновник в частном разговоре спросил очень большого чиновника, зачем же в Госдуме собрали таких вот «придурков», то очень большой чиновник ответил: «Нам в парламенте только такие и нужны».

«Придурки» не покинут свои посты в результате выборов. Значит, они покинут свои посты не на выборах. Как это произойдет, я не знаю. Может быть, как в 1917 году, может быть, как в 1991, может быть как-то иначе. Лучше бы иначе, но побыстрее.

Почему сразу после парламентских выборов, где, как предполагает Конституция, власть делегируется от народа его представителям в Думе, этот самый народ, только взглянув на сформированный заново высший законодательный орган, испытывает искреннее отвращение? Потому что в Думе оказываются вовсе не те, кто представлял правящую партию в списках. Те, кому народ готов был бы поверить, обманывали его и отказались от своих мандатов в пользу неких «серых мышей». А над «серыми мышами» поставлены люди, которые обязаны организовать дело.

На самом деле все еще хуже. Оказывается, что для «мышей» в руководители определили таких же «мышей». Способностями организовать дело они не обладают. Многие об этом не знают, но все же предполагают, что представители народа в Думе интересов народа не представляют не только потому, что их никто не избирал (голосовали за что-то другое), но и потому, что им это не позволено. И даже если бы позволили, это ничего бы не изменило. Просто руководство Думы, избранное голосами «Единой России», не умеет ничего. Даже внятно говорить.

Как «свеженький» депутат, в первые месяцы работы Думы (начало 2004 года), я попытался письменно обратить внимание председателя Госдумы Бориса Грызлова на массу нелепостей, которые творятся у него под носом.

1. Государственная Дума в настоящее время рассматривает не проблемы, а законопроекты. Сами законопроекты не квалифицируются по проблемам, а лишь относятся к компетенции того или иного комитета. Законопроекты вносятся на пленарные заседания тематическими группами, но не связываются между собой и не соотносятся с существующими в нашем государстве и обществе проблемами. Таким образом, складывается бюрократический отраслевой подход к законотворчеству, противоречащий многофакторному характеру проблемного пространства.