Юрий Рубинский - Французы у себя дома

В воскресном приложении газеты «Монд» есть специальная рубрика — «Генеалогия». По словам автора одной из статей, генеалогист-любйтель не ограничивается установлением имен и степеней родства своих предков. Он должен выяснить, кем они были «физически, интеллектуально и морально», а это подразумевает сбор сведений о бытовых происшествиях, о случаях из жизни родственников, о профессиях предков, их материальном положении, успехах и неудачах в делах, об их отношениях с женами и мужьями, детьми и друзьями. Это и семейные анекдоты, и поиски окружавших их предметов — словом, генеалогист-любитель делает все то, чем обычно занимаются историки или литературоведы при написании биографий великих людей. И порой оказывается, что жизнь простого, ничем, казалось бы, не выдающегося человека, говорит о прошлом и больше, и красноречивее!

Стоит ли удивляться, что весьма непочтительные к пыльным архивам французские школьники проявили большой интерес к лекции специалиста по генеалогии Анри Дюваля, после которой скудные сведения о своих предках они стали закладывать в учебную электронно-вычислительную машину, чтобы спустя полгода подарить родителям по семейному альбому.

Конечно, генеалогическими изысканиями увлекается далеко не каждый француз. Но эта сторона их жизни достойна, как мне кажется, внимания хотя бы потому, что имеет прямое отношение к проблеме социальной справедливости. Французский национальный институт статистики и экономических исследований ИНСЕЕ путем опросов изучил происхождение представителей различных классов, и оказалось, что до сих пор около половины руководящих кадров таковыми являются уже в третьем поколении, как, впрочем, половина опрошенных рабочих — это дети и внуки рабочих. Таким образом, французское общество во многом остается кастовым.

Многие французы, не возводя свой род к «благородным» предкам или, на худой конец, к чиновникам, гордятся крестьянским происхождением. Особенно высоко оно котируется у политиков, которым по характеру деятельности нужно добиваться популярности в народе. Иметь предка «от земли» для них гораздо почетнее, чем, скажем, быть сыном бакалейщика или внуком торговца скобяными изделиями. Парадокс: классическая страна мещанского индивидуализма, где заветная мечта обывателя — маленькое собственное «дело» для наследника — лавка, кафе, ремесленная мастерская, работа в которых позволит тому перейти «на свой счет», словно бы стыдится своего буржуазного происхождения! Крестьянское прошлое настолько прочно в подсознании французов, что дает себя знать ощутимее, чем у большинства других народов. «Немногие западные народы цепляются так упрямо за свое крестьянское происхождение или восхваляют сельские добродетели с таким ритуальным пылом, — писал о французах американский социолог Гордон Райт. — …Нигде так много горожан не рассматривают своих крестьянских предков как знак отличия». Не следует, конечно, принимать всерьез отдающее ханжеством умиление иных горожан буколическими «крестьянскими добродетелями». В рецензии на телефильм о «крестьянском наследии» газета «Монд» писала: «Всегда бывает так, что восхваляют группы людей, которых долго презирали, в тот самый момент, когда они начинали исчезать. С крестьянами обстоит дело так, как с американскими индейцами». Вечно спешащий парижанин, особенно если он за рулем, и сейчас презрительно обзовет неуклюжего сельского жителя «навозником» или «земляной задницей», возможно, даже не догадываясь, что и у него самого реакция на множество жизненных ситуаций будет если не точно такой же, как и у его далекого крестьянского предка, то довольно сходной. Страстная привязанность к своему клочку земли, пусть это даже не поле и не виноградник, а хотя бы и маленький садик, огородик, цветник на участке, возделывание которого остается для французов одним из самых популярных видов отдыха, домовитость и умение считать сантимы — все это, безусловно, типичные свойства крестьянской психологии.

Яркие эпизоды национального прошлого Франции без преувеличения столь же неотъемлемая часть родословной каждого француза, как и бабушкины письма в старинной шкатулке, а портреты исторических персонажей хранятся вместе с пожелтевшими фотографиями в его семейном альбоме. Раньше вообще считалось, что французы, домоседы по натуре, плохо знают географию, но зато хорошо знают историю. Затем положение изменилось. Многие вехи прошлого французы подзабыли. Вину за это возлагают и на школьные программы, формировавшиеся в духе «Анналов» — одного из течений французской историографии, сторонники которого сделали упор на изучение «количественно измеримых» факторов жизни французского общества на различных этапах его развития, отойдя от старых метод с их бессмысленным зазубриванием дат и анекдотов из жизни великих людей.