Владимир Ленин (Ульянов) - Полное собрание сочинений. Том 7. Сентябрь 1902 — сентябрь 1903

Далее, тов. Либер патетически спрашивал нас: как доказать, что автономия в состоянии обеспечить движению еврейских рабочих безусловно необходимую для него самостоятельность? Странный вопрос! Как доказать, верен ли один из предлагаемых путей? Единственное средство – пойти по этому пути и испытать его на деле. На вопрос тов. Либера я отвечаю: идите с нами, и мы беремся доказать вам на деле, что все законные требования самостоятельности удовлетворяются вполне.

Когда идут споры о месте Бунда, мне всегда вспоминаются английские углекопы. Они превосходно организованы, лучше остальных рабочих. И они хотят за это провалить общее требование о 8-часовом рабочем дне, предъявляемое всеми пролетариями {88}. Углекопы понимают единство пролетариата так же узко, как наши бундовцы. Пусть печальный пример углекопов послужит предостережением товарищам из Бунда!

Сверено с рукописью

Прежде всего я должен отметить чрезвычайно характерное смешение тов. Либером предводителя дворянства с слоем трудящихся и эксплуатируемых {90}. Это смешение знаменательно для всех дебатов. Везде смешивают отдельные эпизоды нашей полемики с установлением принципиальных базисов. Нельзя отрицать, как это делает тов. Либер, что возможен переход и слоя (того или иного) трудящегося и эксплуатируемого населения на сторону пролетариата. Вспомните, что в 1852 г. Маркс, имея в виду восстания французских крестьян, писал (в «18 брюмера»), что крестьянство выступает то представителем прошедшего, то представителем будущего; к крестьянину можно апеллировать, имея в виду не только его предрассудок, но и его рассудок {91}. Припомните дальше, что Маркс признавал позднее совершенно правильным утверждение коммунаров, что дело Коммуны есть также дело крестьянства {92}. Повторяю, нельзя сомневаться в том, что при известных условиях переход того или иного слоя трудящихся на сторону пролетариата отнюдь не невозможен. Все дело в том, чтобы точно определить эти условия. И в словах «переходят на точку зрения пролетариата» условие, о котором идет речь, выражено с полной точностью. Именно эти слова отграничивают нас, социал-демократов, самым решительным образом от всяких якобы социалистических течений вообще и от так называемых социалистов-революционеров в особенности.

Перехожу к тому спорному месту из моей брошюры «Что делать?», которое вызвало здесь столько толковании {93}. Кажется, после всех этих толковании вопрос выяснился уже настолько, что мне остается добавить немногое. Очевидно, что здесь смешивалась принципиальная установка крупного теоретического вопроса (выработка идеологии) с одним эпизодом борьбы против «экономизма». И притом эпизод этот передавался совершенно неверно.

В доказательство этого последнего положения я могу сослаться прежде всего на говоривших здесь товарищей Акимова и Мартынова. Они показали наглядно, что именно об эпизоде борьбы с «экономизмом» идет здесь речь. Они выступили с воззрениями, которые были уже названы (и справедливо названы) оппортунизмом. Они дошли и до «опровержения» теории обнищания, и до оспаривания диктатуры пролетариата, и даже до «Erfullungstheorie» {94}, как выразился тов. Акимов. Правда, я не знаю, что это значит. Не хотел ли тов. Акимов сказать об «Aushohlungstheorie», о «теории опорожнения» капитализма {95}, т. е. об одной из самых популярных, ходячих идеи бернштеинианской теории. Тов. Акимов в защите старых базисов «экономизма» выступил даже с таким, невероятно оригинальным, доводом, что у нас в программе слово пролетариат не стоит ни разу в именительном падеже. Самое большее, восклицал тов. Акимов, что пролетариат стоит у них в родительном падеже. Итак, оказывается, что именительный падеж самый почетный, а родительный стоит на втором месте по почетности. Остается только передать это соображение – может быть через посредство особой комиссии – тов. Рязанову, чтобы он свой первый ученый труд о буквах дополнил вторым ученым трактатом о падежах… {96}

Что же касается до прямых ссылок на мою брошюру «Что делать?», то мне очень нетрудно доказать их вырванность из связи. Говорят: Ленин ни о каких противоборствующих тенденциях не упоминает, а абсолютно утверждает, что рабочее движение всегда «идет» к подчинению буржуазной идеологии. В самом деле? А не сказано ли у меня, что рабочее движение влечется к буржуазности при благосклонном содействии Шульце-Деличей и им подобных? [63]И кто разумеется здесь под «подобными»? Не кто иной, как «экономисты», не кто иной, как люди, говорившие, например, тогда, что буржуазная демократия в России есть фантом. Теперь легко так дешево говорить о буржуазном радикализме и либерализме, когда образцы их все видят перед собой. Но то ли было прежде?