Указанные пункты представляют из себя коренные и главнейшие определения нового закона, вполне обрисовывающие его сущность. На всех частностях мы, конечно, не можем здесь останавливаться, – укажем лишь те из них, которые наиболее характерны. Размер вознаграждения определяется в той или иной доле годового содержания потерпевшего, именно пенсия должна быть не более 2/ 3годового содержания потерпевшего (в случае смерти или полной утраты работоспособности). Годовое же содержание определяется на основании среднего поденного заработка (или средней поденной платы чернорабочему), помноженного на 260. Это постановление содержит в себе еще целых три урезки размеров вознаграждения, три поблажки корысти предпринимателей. Во-первых, если даже рабочий работал 300 дней в году, его годовое содержание урезывается до 260 дней, – без всяких оснований, просто потому, что закон повелевает урезывать! Во-вторых, если даже рабочий получал лучший заработок, чем чернорабочий, все равно за основание расчета – при работе, например, в предприятиях, действующих не круглый год, – берется лишь заработок чернорабочего. Правительству очень хотелось бы свести всех рабочих до положения чернорабочих, – для сознательного пролетария вытекает отсюда тот урок, что только тесное единство всех рабочих и всех чернорабочих вместе в состоянии создать силу, способную сломить корысть капитала. В-третьих, размер средней поденной платы чернорабочему определяется на каждое трехлетие (!) присутствиями по фабричным и горнозаводским делам, без всякого участия рабочих, само собою разумеется. Рабочих это не касается, а губернаторские и жандармские канцелярии, несомненно, превосходно знают рабочую жизнь и рабочие платы.
Следует отметить также, что закон обязывает владельцев предприятий давать знать немедленно полиции только о таких несчастных случаях, которые подходят под действие закона. Какие же это случаи? Когда трудоспособность утрачивается долее чем на три дня. Но кто же может знать немедленно после несчастного случая, на сколько дней потеряет рабочий трудоспособность? Правило это нелепо до смешного и дает только лазейку фабрикантам, которые в массе случаев будут освобождать себя (и будут освобождены судами) от обязанности извещать власти о каждом несчастном случае. Правда, закон постановляет, что потерпевший может требовать извещения полиции о всех безусловно случаях телесного повреждения, хотя бы и не подходящих под закон: это сказано прямо в § 20 «правил о вознаграждении потерпевших рабочих», и мы советуем настойчиво всем рабочим агитировать всеми силами за постоянное и обязательное применение этого параграфа. Пусть рабочие настаивают, чтобы каждый потерпевший всегда и безусловно требовал, на основании § 20, извещения фабричного инспектора о каждом несчастном случае; только тогда возможно хоть сколько-нибудь точное определение числа несчастных случаев и изучение их причин. Мы уверены, что сознательные рабочие используют это право, но массы и массы не будут даже знать, что у них есть такое право!
За неизвещение полиции о несчастных случаях и вообще за всякое несоблюдение правил нового закона владельцы предприятий подвергаются лишь денежной пене в размере от 25 до 100 рублей. Штраф этот, конечно, совершенно ничтожный, вовсе не страшный для крупных заводов (которые занимают громадное большинство фабричных рабочих). В этом случае особенно наглядно видно, как необходимо осуществление § 14 нашего проекта программы, который требует «установления уголовной ответственности нанимателей за нарушение законов об охране труда». Грозить миллионерам сторублевыми штрафами за неисполнение закона, от которого зависит обеспечение искалеченного на всю жизнь рабочего, – значит издеваться над рабочим.
Одним из наиболее вредных и наиболее иезуитски составленных пунктов нового закона является п. 31, который предоставляет потерпевшим рабочим и членам их семей входить с владельцем предприятия в соглашение о виде и размере причитающегося им вознаграждения. Нечего и говорить, что эти соглашения будут, в громадном большинстве случаев, систематическим обманом и запугиванием наиболее неразвитых рабочих, знающих твердо только одно: дороговизну, волокиту и пристрастность русских судов. Фабричные инспектора, которые должны свидетельствовать эти соглашения (равносильные судебной мировой сделке), будут охранять при этом чьи угодно интересы, только не интересы рабочих.
Читать дальше