Владимир Исаков - Кто и как развалил СССР. Хроника крупнейшей геополитической катастрофы ХХ века

Буш и Бейкер были воспитаны на традициях «холодной войны» и долгого противостояния двух сверхдержав и не очень-то торопились принять на веру провозглашенную Горбачевым политику «нового мышления». Торопливость и активность Горбачева воспринимались в Вашингтоне, скорее, как средство нейтрализации возникших трудностей во внешней и внутренней политике СССР. Администрация Буша не случайно ведь выжидала почти весь 1990 год, прикидывая, какой наиболее выгодный для себя курс следует проводить в отношении Горбачева, который нетерпеливо стучал в двери США, предлагая различные инициативы.

Символом сдачи позиций и политической капитуляции Горбачева стала Мальта – остров в Средиземном море, на котором в декабре 1989 года состоялась его встреча с Бушем. Содержание этой встречи до сих пор хранится в тайне, однако главные результаты ее известны. По свидетельству американского журналиста С. Тэлботта, Буш давил по трем направлениям: Горбачев должен «реформировать свое общество»; он должен «дать возможность сателлитам идти своим путем»; он должен «вывести советские войска отовсюду». По всем этим пунктам советский лидер пошел навстречу.

В свою очередь, Горбачев просил Буша не подставлять его в одном щекотливом вопросе: шумные публичные заявления Буша о «торжестве западных ценностей» только затрудняют то, чего он пытается добиться. Буш согласился изменить фразеологию на «демократические ценности». В обращении к советскому народу по случаю Нового, 1990 года Буш подчеркнул, что ценности, которые защищает США, «не исключительно американские или западные, а принадлежат всем людям».

На Мальте Горбачев заявил Бушу: «Доктрина Брежнева» мертва». Другими словами это означало, что он снимает с себя обязательство защищать социализм в Восточное Европе. Это признание Горбачева имело самые серьезные последствия для всей последующей политики.

А. Ф. Добрынин: – И Буш, и Бейкер после встречи на Мальте негласно постоянно «сдерживали» Горбачева – в связи с растущей неустойчивостью в Прибалтике – в отношении применения каких-либо силовых методов, утверждая, что это вызвало бы бурную реакцию в США и нанесло бы сильный ущерб советско-американским отношениям. Следует иметь в виду, что еще на Мальте Бушу удалось получить от Горбачева важное обещание о том, что для защиты территориальной целостности СССР, в связи с внутренними событиями, будут использованы лишь демократические методы, а не сила.

Американские условия в вопросе о выводе советских войск вскоре были выполнены и даже перевыполнены: 11 февраля 1990 года Шеварднадзе сообщил Бейкеру, что Горбачев принимает западное предложение об «асимметричных», то есть значительно более крупных, сокращениях войск и вооружений со стороны СССР и ОВД в Центральной Европе.

По американским понятиям, мудрость Буша состояла еще и в том, что он не стал обещать Горбачеву экономическую помощь, полагая, что это поможет сохранению Советского Союза. Горбачев не мог понять, почему западные демократии, истратившие миллиарды долларов на войну в Персидском заливе, не могут сообща выделить ему не такую уж большую сумму (порядка 20–30 млрд. долларов), чтобы помочь провести экономические реформы, столь нужные самому Западу.

Дж. Мэтлок: – Хотя президент Буш относился с сочувствием к проблемам Горбачева и в политическом плане поддерживал его, он тем не менее не хотел связывать себя созданием международной структуры, которая могла бы помочь Советскому Союзу войти в мировую экономику в качестве конструктивного партнера. Президент не обладал видением того, как можно повлиять на развитие событий в будущем, и поэтому он предпочел занять выжидательную позицию: ждать, пока Горбачев сам найдет ключи к реформе, а самому время от времени мямлить слова поддержки или упрека, всячески стараясь при этом не связывать себя какими-либо конкретными действиями…

Оценивая роль Горбачева в последовавших вскоре катастрофических изменениях, повлекших распад СССР, А. Ф. Добрынин пишет:

– Поучилось так, что в критический момент финальной стадии «холодной войны» у Горбачева не оказалось хорошо продуманной, сбалансированной и твердой внешней политики. Он фактически сдавал – с необъяснимой поспешностью – важные геополитические и военные позиции, которые были крайне нужны нашей стране не для продолжения «холодной войны», а как раз для ее завершения, но в достойной и приемлемой для всех сторон форме, на основе общего стратегического равновесия и стабильности, которые существовали в самом начале свертывания «холодной войны» и которые позволили бы создать солидную базу для ее окончания путем взаимно согласованной эволюционной трансформации международных отношений на другой, неконфронтационной основе.