Юрий Никитин - Галоши для La Scala

Идея сооружения в Астрахани, не имеющей пристойной ливневой канализации, одного из крупнейших в мире музыкальных театров восходит к Герману Грефу, тогдашнему министру экономического развития и торговли России и председателю оргкомитета по подготовке празднования 450-летия Астрахани. Начиная с 2006 года он неоднократно приезжал сюда, и в один из таких приездов губернатор Жилкин привёл его в старый музтеатр, являвший собой довольно странное сооружение из бетона и моветона, построенное на месте уникального памятника деревянного зодчества, слышавшего голос Фёдора Шаляпина и странным образом сгоревшего осенью 1976 года. Я был свидетелем этого знаменитого пожара, а позднее исследовал его причины. Официально об этом помалкивали, но не исключали и «странный» характер бедствия: построенный

в своё время, как утверждалось, без единого гвоздя, театр медленно ветшал, а денег на его реконструкцию не было… Вполне вероятно, что так начиналась эпоха коммерческих или управляемых пожаров, которыми Астрахань прославилась в последние уже годы. Ну это когда поджигается какой-либо объект в центре города, притом вместе с жильцами, а освободившееся место соответственно уже без жильцов передаётся за крупную взятку заинтересованным лицам – физическим или юридическим.

Однако вернёмся к Грефу, который удивлённо посмотрел на молодого астраханского губернатора, хлопнул в ладоши, прислушался и сказал примерно так: «Это, уважаемый Сан Саныч, не театр. Этот бетонный монстр не подлежит реконструкции. Хорошего звука здесь никогда не будет. Есть смысл подумать о новом театре – таком, которому все позавидуют». «А деньги?» – робко вопросил Жилкин. «А это уж моя забота», – важно ответил Греф. Жилкин не верил своим ушам. Герман Греф, который всем другим словам предпочитал слово «нет», Герман Греф, у которого зимой снега не выпросишь, этот самый Герман Греф делал ему сейчас предложение, от которого, как в известном бестселлере Марио Пьюзо, нельзя было отказаться!

Поначалу речь шла о 600 миллионах рублей, а окончательную смету определили в 1,4 миллиарда. Прошу запомнить эти цифры, потому что впоследствии они будут иметь стойкую тенденцию к неудержимому росту и на сегодняшний день приблизятся уже к 3,5 миллиарда! Далее были постановления, резолюции, воззвания, бросание в воздух чепчиков – и тендер, уверенно выигранный московским бизнесменом Виктором Столповских и подконтрольной ему фирмой «Техстройинвест XXI век». Столповских принадлежал к числу так называемых кремлёвских застройщиков – это члены конкурсной комиссии знали очень хорошо, а вот то, что несколько лет назад швейцарская прокуратура обвинила его в числе других в отмывании грязных денег и подкупе высокопоставленных российских чиновников (дело «Мабетекс»), не знал, видимо, никто. И то верно – где Швейцария, а где Астрахань! Или, напротив, кто-то очень хорошо знал, но никому больше не сказал.

Словом, сложная интеллектуальная коллизия. Тот, кто всегда говорил «нет», вдруг ни с того ни с сего говорит «да» – и не на каких-нибудь полторы тысячи, а на полтора миллиарда из федерального бюджета. Те, кто должен через мощную лупу разглядывать малейшее пятнышко на репутационном платье участниц конкурса, подслеповато щурятся и со словами «Весёленький ситчик!» ласково теребят пальцами затейливый рукав чаровницы.

Руководство демонстрирует несгибаемый оптимизм, новоиспечённый застройщик обещает в довесок понастроить домов и заводов, а медиапространство заполняется тем временем такого сорта аллилуйщиной, что хоть святых выноси. Но не проходит и двух лет, как вице-губернатор Константин Маркелов говорит о «звёздном» застройщике на заседании правительства области: «Там тёмный лес. Нужно подробно и серьёзно разобраться с этой организацией». Достраивать, а заодно и перестраивать пришлось астраханской фирме.

Чтобы завершить техническую часть, скажу, что площадь астраханского музыкального театра сопоставима с площадью Большого, а оснащённостью своей может последний и превосходить. А может, и нет… На всегдашний в нашем отечестве вопрос «Где деньги, Зин?» ответят другие. А может, и нет…

Меня же интересует совсем иное: что с нами произошло в последние десять лет и отчего мы, ранее более склонные недооценивать себя, чем переоценивать, превратились вдруг в отчаянных бахвалов? Причин здесь много, но одной из главных, на мой взгляд, является извращённое толкование понятия «амбициозный» применительно как к действиям, так и к людям. Амбициозный руководитель, амбициозные планы – это звучит похвалой с самых высоких трибун. А теперь посмотрите вариант в переводе с Ожегова: «Обострённо самолюбивый, спесивый, чванливый руководитель с точно такими же планами». Неужели, прежде чем вводить в концептуальное употребление то или иное слово, трудно на всякий случай заглянуть в словарь? Там что, китайцы в советниках и референтах? Вот потому и выросло амбициозное поколение, которому неведомы ни сомнения, ни раздумья, ни честь, ни совесть.