Дэвид Саттер - Как Путин стал президентом

— В последние месяцы отношения России и Соединенных Штатов довольно заметно ухудшились — если судить об этом по официальным заявлениям российских лидеров. Вы связываете такое положение дел только с предвыборной кампанией или видите какую-то более серьезную основу для ухудшения отношений? очевидно, риторика Путина в ближайшее время может стать еще более жесткой, потому что поиск внешнего врага — традиционный метод, к которому обращаются российские политики, когда им не хватает поддержки внутри своей страны.

— Путин фактически обвинил неправительственные организации, которые участвуют в мониторинге выборов, в предательстве, в том, что они принимают финансовую поддержку от западных фондов, чтобы выполнить чужую волю. Фактически эти организации выполняют функцию объективных наблюдателей. Наверное, были признаки того, что не все идет хорошо у «Единой России», — и это был предупредительный маневр, чтобы дискредитировать сообщения о нарушениях во время выборов, которые власть фактически ожидала и планировала. Тенденция искать внешнего врага будет только усиливаться. Во время войны с Грузией в 2008 году, да еще под влиянием экономического кризиса, рейтинги Путина и Медведева значительно повысились. Это большое искушение — использовать такую тактику в отношениях с Америкой, с Западом.

— Так вы думаете, что отношения Москвы и Вашингтона могут серьезно ухудшиться?

— Да, они могут ухудшиться. Однако ухудшение на словесном уровне — это одно. Более серьезный вопрос в том, что Россия все-таки способствует успеху западной миссии в Афганистане, которая важна для безопасности и России, и Запада. Что будет делать конкретно Путин в этой ситуации? Что он будет делать конкретно в отношении с соседями, включая Грузию? Чего мы можем ожидать по поводу дислокации русских ракет в Калининградской области — в том случае, если США и Запад в целом не найдут с Россией согласия об общем защитном щите против иранских ракет? Все эти конкретные вопросы — гораздо важнее. У некоторых экспертов в Вашингтоне есть опасения, что тревожная риторика в конце концов может привести к конкретным деструктивным политическим шагам.

Владимир Путин провел в Сарове «круглый стол» по вопросам национальной безопасности. Обращаясь к представителям научной, военно-промышленной и иной элиты, формулировал задачи, он рассказывал о достигнутом, он оценивал перспективы, в том числе и внешнеполитические. Каков смысл политического послания Владимира Путина стране и миру и как он прочитывается в США? об этом — американский журналист и писатель Дэвид Саттер.

Владимир Путин хочет создать впечатление, что Россия — это осажденная крепость, а он — спаситель страны. Это стремление изобразить дело так, будто страна находится в кольце врагов, восходит к советским временам. Путин стремится отвлечь внимание от злоупотреблений — творимых как его окружением, так и им самим.

Сегодня главный вызов, главная проблема для путинской власти — это вновь проявившаяся готовность россиян протестовать. Эта волна выступлений протеста не приведет к тому, что Путин потеряет власть. Однако табу нарушено. Общество — и в частности образованное общество — пришло в движение. Конфронтация будет расти, и Путин не сможет победить без репрессий. Будущее покажет, в состоянии ли он прибегнуть к репрессиям в масштабах, необходимых для того, чтобы обеспечить его дальнейшее пребывание у власти.

— Господин Саттер, в Вашингтоне ходили слухи, что вы могли стать директором русской службы «радио свобода». Расскажите, пожалуйста, почему этого не случилось?

— Я скажу вам, как это произошло. Вы, возможно, знаете, я пишу о России, пишу книги, статьи. Поэтому предложенное место (директора «Радио Свобода») не совсем подходило бы мне по специальности, но некоторые люди с «Радио Свобода» предложили мне подумать над этим предложением, сказав, что эта позиция освобождается, что для работы нужно будет переехать в Москву. Я сказал им, что, если они будут заинтересованы в моей кандидатуре, я готов.

Правда, было два обстоятельства. Во-первых, я в настоящее время пишу новую книгу и на самом деле не буду так уж свободен. А во-вторых, со стороны нового менеджмента не было продемонстрировано абсолютно никакого интереса. Это вообще было не очень серьезное дело, я даже не получил ответа от людей со «Свободы». Я всегда был тем, кого по-русски называют «свободный художник». Но, конечно же, если бы меня взяли на работу, я бы никогда не потерпел того, что было сделано с «Радио Свобода».