Владимир Ленин (Ульянов) - Полное собрание сочинений. Том 13. Май-сентябрь 1906

И не нужен вовсе такой лозунг для рабочей партии. Всю свою работу пропаганды, агитации в массах и создания широких организаций она может вести еще лучше, цельнее, систематичнее и смелее без этого лозунга, противопоставляя наглости погромщиков, «законопроектам» кадетов наши социал-демократические «декреты», «провозглашения», обращения к народу чрез посредство с.-д. фракции в Думе (а при известных условиях и трудовиков вместе с нею), наконец, и те «призывы населения к образованию народной милиции, которая одна лишь способна охранять его жизнь и честь», – те призывы, которые мы советовали в № 9 «Впереда» [43], которые рекомендует орган Бунда «Volkszeitung» {97}и которые так справедливо одобряет «Курьер».

К единству, товарищи! Единство политических выступлений пролетариата складывается с неудержимой силой под давлением всей революционной атмосферы. Не будем затруднять это единство внесением необязательных и спорных лозунгов в нашу тактику. Воспользуемся представляющейся возможностью добиться полного согласия всех социал-демократов в такой момент, который окажется, пожалуй, важнейшим моментом великой российской революции!

Написано 9 (22) июня 1906 г.

Напечатано 10 июня 1906 г. в газете «Вперед» № 14

Печатается по тексту газеты

Речь товарища Рамишвили, депутата с.-д. в Государственной думе, содержит некоторые чрезвычайно верные замечания, правильно определяющие с.-д. тактику. Оратор не только заклеймил правительство погромщиков с энергией настоящего представителя пролетариата. Оратор не только назвал «народными врагами» представителей правительства, – причем новая попытка кадетского председателя Думы стеснить свободу слова вызвала законный протест крайней левой. Оратор кроме того поставил в конце речи и общий вопрос об отношении Думы к народу.

Вот как высказался с.-д. депутат по этому вопросу:

«Я заканчиваю замечанием, что за нами стоит народ. В жизни делается нечто другое, не то, что мы делаем здесь, в этом зале. Там совсем другая атмосфера, здесь она гораздо мягче, здесь настроение более миролюбиво. Может быть, через месяц мы сами будем решать свое дело… Жизнь говорит гораздо громче, чем мы говорим здесь о том, что происходит вокруг. Я говорю, что мы стоим между правительством и народом. Дума, – это опаснее место. Пойти влево или пойти вправо, это значит примириться с кем-либо или порвать с кем-либо… Но не нужно забывать, что сам народ добьется того, чего не может добиться Дума, благодаря своим колебаниям и нерешительности. Я говорю, этот народ иначе настроен, чем мы здесь…».

Мы отметили курсивом особенно важные места в этой речи. Правильно отмечено здесь, что жизнь говорит гораздо громче, чем Дума, что в жизни нет такого «миролюбия», что «народ настроен иначе». Это несомненная правда. А из этой правды вытекает тот вывод, что неправы те, кто говорит о поддержке Думы народом. Народ уже теперь обгоняет Думу, говорит громче, проявляет меньше миролюбия, борется энергичнее. Значит, единственно верное определение задачи с.-д. – разъяснять самым широким массам народа, что Дума лишь робко и неполно выражает требования народа. Только такая постановка вопроса о с.-д. тактике снимает с партии пролетариата ответственность за шаткость кадетов. Только такая постановка, вполне считаясь со степенью развития сознания, решимости и готовности крестьянской массы, оказывается на высоте великих задач момента, – такого момента, про который выборные с.-д. пролетариата прямо говорят: «может быть, через месяц мы сами будем решать свое дело». Для того, чтобы быть в силах решать его, необходимо между прочим уже теперь вполне отмежевать себя от всяких либо лживых, либо недомысленных попыток «миролюбивого» исхода.

И тов. Рамишвили был вполне прав, когда заявил с высоты думской трибуны: «Дума – опасное место». Почему? Потому, что она проявляет «колебания и нерешительность». А колебания и нерешительность в такой момент, когда может быть уже через месяц придется самому народу решать свое дело, – прямо преступны. Тот, кто проявляет эти качества, как бы искренни ни были его намерения, в такой момент неизбежно попадет в самое фальшивое положение. Не от нашей воли зависит то, что в такой момент неизбежно вырастает из всех экономических и политических условий окружающей нас действительности решительная борьба народа со старой властью. Кто колеблется при виде этой приближающейся борьбы, тому действительно неминуемо придется «примириться с кем-либо или порвать с кем-либо». Кадеты именно в таком положении. Либеральная буржуазия жнет то, что сеяла она годами своей двуличной и колеблющейся политики, своих перебежек от революции к контрреволюции. Примириться с старой властью – порвать с борющимся народом. Порвать с старой властью – вот что необходимо было бы для того, чтобы примириться с борющимся народом.