Литературка Литературная Газета: Литературная Газета 6546 ( № 12 2016)

Гроссмейстер экрана

Искусство / Первая полоса

Поляков Юрий

Фото: Валерий ПЛОТНИКОВ, Фёдор ЕВГЕНЬЕВ, архив «ЛГ»

Теги:Юрий Поляков , Станислав Говорухин , юбилей , театр , репетиция , кино

Чтобы лучше понять Говорухина, надо хоть раз увидеть, как он играет блиц-партию в шахматы. Невозмутимое, даже равнодушное лицо, ленивые движения, всё внимание, кажется, обращено на дымящуюся в ладони трубку, рука, словно нехотя, но в срок тянется к зубчатому венчику ладьи… Вдруг – ход, шах и мат!

Есть художники, гоняющиеся за временем, как папарацци за выпавшей из декольте грудью кинодивы. Есть такие, что творят сразу для вечности и становятся «достояньем доцента». Станислав Говорухин из тех, кто сам делает время. Его картины чем-то похожи на флажки, направляющие извилистый спуск слаломиста. Движение эпохи. «Вертикаль», «Место встречи изменить нельзя», «Россия, которую мы потеряли», «Так жить нельзя», «Ворошиловский стрелок», «Благословите женщину», «Не хлебом единым», «Конец прекрасной эпохи»… Эти ленты совершенны. Говорухин всегда работает на опережение, но не ищет сугубой новизны. Новизна – всего лишь часть художественного совершенства.

Мне, как соавтору сценария, выпало участвовать в создании «Ворошиловского стрелка». Говорухин был первым, кто в кино заговорил о чудовищной несправедливости нового, постсоветского мироустройства. Я стал свидетелем и дебюта мастера. Наша пьеса «Смотрины» («Контрольный выстрел») – его первая театральная работа. Помню: мы сидим в зале, идёт прогон, вдруг в кармане председателя Комитета по культуре Госдумы шелестит телефон. Мэтр морщится, но откликается:

– Что? Это обязательно? Ладно, сейчас приеду… – Вздохнув, поворачивается ко мне:

– Надо. Вернусь через час. Репетируй без меня!

– Я? Как? Вы что! Я же не умею…

– Никто не умеет. Просто ори на актёров и повторяй, что Станиславский за такую игру их убил бы!

Спектакль «Контрольный выстрел» вот уже 15 лет идёт во МХАТе имени Горького при аншлагах.

С юбилеем, дорогой мой гроссмейстер!

Имена русской поэзии

Книжный ряд / Первая полоса / Книга недели

Теги:Евгений Евтушенко , Поэт в России – больше , чем поэт

Евгений Евтушенко. Поэт в России – больше, чем поэт. Десять веков русской поэзии. Антология в 5 томах. Том 4. – М.: Русский мир, 2015. –832 с. – 5000 экз.

Неутомимый Евгений Евтушенко явил миру очередной том своей грандиозной антологии. Долгие годы он собирает и систематизирует многовековые богатства русской поэзии, начиная с былин и «Слова о полку Игореве» в своём переводе, захватывая «золотой век» и вплоть до современных авторов – всего запланировано пять фолиантов примерно по тысяче страниц.

Автор и составитель антологии предваряет каждую стихотворную подборку своей статьёй и каждому поэту посвящает стихотворение. В четвертом томе представлены 59 поэтов, родившихся в период с 1889 по 1899 год. Имена для русской поэзии знаковые, неоспоримые классики.

Мои марши

Колумнисты ЛГ / Очевидец / Очевидец

Макаров Анатолий

Теги:Политика , выборы , США , предвыборные гонки

Лет сорок назад, совершая в канун памятной даты начала Великой Отечественной автомобильное путешествие от Москвы до Бреста, я записал в репортёрском блокноте: «Замечали ли вы, как щемяще грустны русские военные марши?»

Позволю себе развить это наблюдение по злободневному поводу. Но сначала об одном парадоксе. Сколько героических побед одержало русское оружие, сколько поводов для од и бравурных маршей накопило, и они есть – «Гром победы, раздавайся, веселися, храбрый Росс!». Но сердце почему-то сжимается при звуках «Прощания славянки», «Тоски по Родине», «Песни о «Варяге», окуджавовской «А значит, нам нужна одна победа…» (под неё ныне тоже маршируют войска). Даже при Сталине, когда ликовать было положено, наибольшим успехом у Краснознамённого ансамбля пользовалось другое – «Солнце скрылось за горою...». Непарадный марш – после победы, по дороге к дому.

Папа римский Иоанн Павел любил русские военные марши. Не думаю, что ему, поляку, так уж импонировала российская боевая слава. Тонкий и умный человек, он ценил в наших маршах пронзительную человечность, светлую неизбывную грусть, которой всегда завершается подвиг. Во всяком случае, в России.