Эдвард Лукас - Как Запад проиграл Путину

Россия менее хрупкая и закосневшая, нежели СССР, но она меньше и слабее. Сегодняшние побратимы — Таджикистан и Беларусь не сравнятся с Варшавским пактом.

В России смертность выше, чем в СССР. На Востоке огромный Китай, с юга неспокойные мусульманские государства.

Российская ревизионистская политика сформирована историей. Путин сказал: «Воля российского народа подтверждалась снова и снова — не референдумами и голосованиями, а кровью». Жертвы прошлого важнее, нежели выборы сегодняшнего дня.

Россия считает, что СССР получил «страны Восточной Европы» в 1945 году как награду за победу над Гитлером, или же, что поразительно, как часть пакта Молотова — Риббентропа.

На таком фоне воспоминания о 90-х особенно горьки и неприятны. Это десятилетие теперь видится России как время, когда Запад намеренно ослабил Россию, в то же время распространяя свое военное влияние далеко на Восток. Россия считает, что это было сделано наперекор договорам, которые были подписаны при объединении Германии. Роберт Каган говорит: Россия жалуется не на систему ПРО конкретно, а на всю послевоенную систему расклада, и хочет ее переделать.

Стратегическая паранойя сфокусирована особенно на иностранном вмешательстве в пространство бывшего СССР. «Цветные» революции в Украине, Киргизстане и Грузии стали примером такого вмешательства у кремлевцев. Они сразу выбросили идею о том, что протестующие могут и вправду быть возмущены нечестными выборами коррупцией или экономической отсталостью, и видели в этом только некие руки кукловодов. Помощь международных организаций они видят не как альтруизм, а как «вмешательство».

Идея «вмешательства» размыта и парадоксальна. Поведение Запада плохо тем, что это вмешательство в суверенные дела других стран? Или же потому, что это вмешательство в дела стран, которые по праву должны находиться в зоне влияния России, и поэтому их суверенность ограничена?

Россия считает, что в мире должно царить «невмешательство», но одновременно имеет собственную доктрину «обязанности защиты интересов» соотечественников и бывших сатрапов.

Понятие «соотечественник» имеет неописуемо размытый смысл. Оно может обозначать любого, кто говорит по-русски, имеет русскую фамилию или сам считает себя русским. Эта размытость на руку Кремлю. Более того, им не важен тот факт, что исторический вес этих «соотечественников» может быть и грузом для других людей (например, украинцев).

В августе 2008 года, после войны с Грузией Медведев описал российский подход к отношениям с бывшей империей: «Есть регионы, в которых Россия имеет привилегированные интересы. Это страны, с которыми мы имеем особые исторические связи, дружественные и соседские отношения».

Это более нежели уязвленное самолюбие, или ностальгия по советскому величию. На взгляд России, следующим шагом Запада будет «цветная» революция в самой России.

Кремлевцы уверены, что нежелательные изменения в окружении страны есть угроза России, а точнее — их собственному правлению. Этот страх особенно велик из-за того, что Россия имеет четкие линии потенциального разлома, этнические, географические и конфессиональные. В Кремле помнят период между войнами, когда страны вроде Польши пытались уничтожить СССР, путем его раскола. Любое действие, которое может напоминать попытку со стороны Запада поддержать сепаратизм (например, скромные татарская, чеченская и аварская службы на радио «Свобода») и в самом деле видятся им как заговор для разрушения России. То же выражение Бжезинского о том, что для России было бы лучше быть свободной конфедерацией стран, тоже легко вписывается в эту теорию заговора.

В 2007 году Путин открыто выразился об угрозах российскому суверенитету, и как источник угрозы указал на иностранные организации, выделяющие гранты, также он обвинял в этом политическую оппозицию. Причем эти слова были сказаны, еще когда и Россия и сам Путин были в гораздо менее шаткой ситуации, чем сегодня.

Парадокс хорошо иллюстрируют озвученные Медведевым пять принципов российской внешней политики, из которых первый и пятый подтверждает приверженность международным законам, зато четвертый принцип — «неоспоримое право России есть защита прав соотечественников в любой другой стране», а пятый — «право на особые интересы в нужных России зарубежных регионах».

Цель стабильности внутри страны связывается со стабильностью снаружи и вокруг нее — если Россия не может контролировать внешний мир, то он может, в свою очередь, контролировать Россию. Это и есть ядро антизападничества российской внешней политики.