Лев Колодный - Кто написал «Тихий Дон»? Хроника литературного расследования

Что же увидел Листницкий?

Цитирую: «…у вагона главнокомандующего строятся в две шеренги текинцы. Блещущая лаком стена вагона рябит, отражая их ярко-красные халаты. Корнилов, вышедший в сопровождении нескольких военных, начал обход почетного караула, депутаций от Союза георгиевских кавалеров, Союза офицеров армии и флота, Совета Союза казачьих войск.

Из числа лиц, представлявшихся Верховному, Листницкий узнал донского атамана Каледина и генерала Зайончковского, остальных называли по именам окружавшие его офицеры: «Кизляков, товарищ министра путей сообщения». – «Городской голова Руднев». – «Князь Трубецкой – начальник дипломатической канцелярии Ставки». – «Член Государственного Совета граф Мусин-Пушкин». – «Французский военный атташе полковник Кайо». – «Князь Голицын». – «Князь Мансырев», – звучали подобострастно почтительные голоса.

Листницкий видел, как приближавшегося к нему Корнилова осыпали цветами изысканно одетые дамы, густо стоящие вдоль платформы. Один розовый цветок повис, зацепившись венчиком за аксельбанты на мундире Корнилова. Он стряхнул его чуть смущенным нерешительным движением. Бородатый старик уралец, заикаясь, начал приветственное слово от имени двенадцати казачьих войск. Дослушать Листницкому не удалось, его оттеснили к стене, едва не порвали ремень шашки. После речи члена Государственной думы Родичева Корнилов вновь тронулся, густо облепленный толпой».

За этим периодом следуют три строчки, написанные скорописью, неразборчивые слова, смысл которых не поддается расшифровке.

За ними неизвестно к чему относящееся слово «Звучал…».

Текст эпизода из этой заготовки перешел весь в черновую рукопись, а оттуда практически без всякой правки в беловик романа, что еще раз свидетельствует, с какой высокой степенью совершенства сочинял Шолохов первоначальные варианты.

На этой же странице сочинен текст еще одной вставки, помеченной автором значком «Вст. № 2». Относится она не к XIV, а к XVII главе. Из этого обстоятельства (аналогичные нам встречались на предыдущих страницах) можно заключить, что ненумерованные листы использовались автором в то время, когда он занимался обычной для него «переработкой» вчерне завершенной рукописи всей части, в данном случае четвертой. По-видимому, только этим обстоятельством и можно объяснить, почему на одной странице рядом соседствуют эпизоды, в романе разделенные целыми главами.

Прежде чем перейти к черновикам XVII главы, хочу сказать, что среди заготовок есть лист, чьи полторы страницы занимает развернутый эпизод, который писатель сам для себя обозначил словами, уже встречавшимися нам:

«Корнилов колеблется. Разговор с Калединым (гл. 14)».

С одной стороны листа сверху знак «х» и цифра 1. На обороте цифра 2. Вставка отсюда практически без правки вошла в текст романа. Она начинается со слов:

«Примерно в этот же час, в Москве, в кулуарах Большого театра, во время перерыва в заседании членов Московского государственного совещания два генерала – один щуплый, с лицом монгола, другой плотный, с крепким посадом квадратной стриженной ежиком головы, с залысинами на гладко причесанных, чуть седеющих висках и плотно прижатыми хрящами ушей, уединившись, расхаживали по короткому отрезку паркета, вполголоса разговаривали…».

В этом эпизоде Корнилов не проявляет колебаний, он полон решимости добиться поставленной цели любой ценой.

«…Только при полной консолидации наших сил, сильнейшим моральным прессом мы сможем выжать из правительства уступки, а нет – тогда посмотрим. Я не задумаюсь обнажить фронт, пусть их вразумляют немцы!»

В этом эпизоде колеблется скорее Каледин, признавшийся Корнилову:

«– Нет у меня прежней веры в казака…».

Заканчивается вставка так: «По Дону, по Кубани, по Тереку, по Уралу, по Яику, по Уссури, по казачьим землям от грани до грани, от станичного юрта до другого, черной паутиной раскинулись с того дня нити большого заговора».

Яик – прежнее название Урала. Поэтому слово это в дальнейшем исчезло из текста, а в целом отрывок также практически без правки вошел в XIV главу.

Теперь о вставках-черновиках XVII главы. Значком «Вст. № 2х» помечена сцена встречи двух непримиримых врагов – хорунжего Бунчука и его бывшего однополчанина казачьего офицера Калмыкова. Эту сцену находим в середине главы, в том абзаце, что начинается со слов: «Вернулся к составу в восьмом часу».

Следующая в черновиках вставка: