Максим Калашников - Робот и крест. Техносмысл русской идеи

Как проходить сквозь Сибирь, выходить к тем краям, где новорожденное Солнце нового дня поднимается с морской глади?! Как скрепить расширившуюся на восток Русь, если природа не нарисовала на листе огромного пространства ни одного естественного пути?!

Вспоминается санный путь, колеи, проложенные во льду. Что если пустить их там, где нет замерзшей воды, сделав из дерева, а лучше — из железа?

Многие вещи имеют двойное авторство, это мы помним еще со школьных времен. Рядом с русской фамилией стоит иностранная, а рядом с европейской — русская. Причем, большое значение имеет первенство в изобретении. Если русское изобретение сделано чуть позже, чем европейское, то русский изобретатель уже не зовется автором. О нем лишь упоминается, что он тоже сделал такое открытие или изобрел такое же новшество, что уже было сделано в Европе.

Однако, русские технические мыслители изобретали чаще всего сами по себе, даже не ведая, что в далеких заморских странах уже есть что-то похожее. Очевидно, что работали они для русской земли, которая по отношению к большинству европейских стран немного иная (а если брать островную Англию — то совсем иная). Потому и русские изобретения были, несмотря на некоторое сходство, чем-то иным по сравнению с западными аналогами.

Одним из изобретений, определивший жизнь России на многие века, был паровоз. Его авторство приписывают англичанину Стефенсону. По другой, менее известной версии, создателем паровоза был немецкий ученый Лейбниц, что больше походит на правду. Ведь какой смысл для островной Британии, все более-менее крупные центры которой доступны для морского транспорта, создавать железные дороги?! В любом случае они будут иметь исключительно местное, вспомогательное значение, не определяющее судьбы цивилизации.

Потому авторство русского паровоза можно с полным правом отдать отцу и сыну — Черепановым.

Искусство всегда идет впереди науки, как душа идет впереди разума. И в работе русских умельцев сливались наработанные поколениями предков умения обращаться с металлом с ощущением русского простора, который надо преодолеть. Черепановы были плоть от плоти уральской Горнозаводской цивилизации, которую так подробно описал Алексей Иванов в своем труде «Чусовая». Уральский край оказался тем местом, где люди земли, русские крестьяне, соприкоснулись с миром водяных колес, пылающих горнов и грохочущих молотов. Единения былого землепашца и машины, его проникновение в рудные подземелья, населенные таинственными обитателями сумрачных миров, порождали новую культуру, новую метафизику и, в конце концов — нового человека.

Черепановы значились крепостными крестьянами. Хотя их род давным-давно не пахал землю и не сеял хлеб. Бесплодна землица горных склонов, нечего пахать и нечего сеять на горбах Уральских гор. Уже давно Черепановы сделались обитателями царства машин, и проникли в их тайны, осознав, что истинное значение всякой машины много больше видимого на первый взгляд. Ведь сотворение человеком машины — это проявление в человеке образа и подобия Божьего, подражание Божьему Творению. А, значит, через сотворение машин можно постичь и Господа.

Оставаясь крепостными крестьянами, Черепановы превратились в творцов, над которыми не было иной воли, кроме воли Божьей. Их мастерская была заставлена созданными ими станками, сотворенными из металла и призванными вносить в металл человеческую волю, позволяя человеку подражать Творцу множество раз.

Теперь они соединяли паровую машину, созданную уральцем Ползуновым с металлической повозкой. Самое сложное было в том, чтобы присоединить паровую силу к железным колесам, создать стальные мускулы.

На стальные дышла, связывающие поршень машины с колесами, действовало много невидимых сил, которые виделись создателям демонами, препятствующими их творению. Надо было их одолеть, и мастера, изменяя толщину и расположения дышл, одного за другим повергали этих демонов. До тех пор, пока колесо не сделало сперва одного оборота, потом другого, и по стальному дышлу не прошло ни единой трещинки. Отец и сын перекрестились.

Вот уже проложены первые рельсы, чугунный санный путь. И диковинная повозка уверенно двинулась по нему, обдавая любопытствующих дымной струей. Глядя с дня сегодняшнего, тот первый паровозик не менее чудесен, чем в ту эпоху. Ведь сотворен он был людскими руками, почти без промышленной базы. И хоть победил он лишь ничтожную часть русского пространства, всего-навсего несколько сотен метров, паровозик этот начал творить горизонтальную линию великого Континентального креста.