Максим Калашников - Робот и крест. Техносмысл русской идеи

— Значит, пока это всего лишь проект?

— Да, но я вам не сказки рассказываю. Мы уже производим отдельные элементы для глиняного дома. Но чтобы построить его целиком, у нас не хватает силенок. Знаете, в каком сейчас положении изобретатели?

— Но вы, насколько я понял, не унываете?

— Наоборот. К нашему счастью, случилось 17 августа 1998 г.

— Почему же «к счастью»?

— Потому что накрылась халявная, западно-поставщическая работа российских банков. И челноки, перетаскивавшие из-за бугра барахло и строительные материалы, разорились. Сегодня наши люди начинают искать свое, а не западное. Поэтому, как ни странно, наступает наше время, когда будут востребованы колоссальные технические возможности России.

— Вас уже хотят востребовать?

— Да, некоторые губернии весьма заинтересовались глиняными домами. Надеюсь, что в ближайшее время их будут строить по всей России. И я уверен, что русский человек научится пить вино из хрусталя в великолепном доме…»

Впечатляет, не правда ли? К сожалению, надежда не оправдалась: обезьяний, криминально-сырьевой и чиновничий режим Эрэфии даже после 1998 г. так и не востребовал фантастические глиняные технологии Попова. Технологий его команды не было в так называемом «национальном проекте» «Доступное жилье»: там по-прежнему правили бал производители железобетонных коробок, впаривающих жилплощадь по несколько тысяч долларов за метр. Какие-нибудь губернские макаки-чинуши предпочитают покупать сборные дома в Австрии — по тысяче евро за квадратный метр. Не хотели замечать Попова — и все тут.

Подорвавший свое здоровье в неравной борьбе, Владимир Георгиевич Попов ушел из жизни осенью 2014-го, через 29 лет после гибели Хинта. В момент «нового 1998 года» и девальвации рубля.

А теперь давайте извлечем уроки из трагической судьбы Александра Чижевского, Петра Капицы и Йоханеса Хинта. Именно для нашего будущего. Ибо завистливая серость, которая ничего своего создать не может и лишь копирует Запад, в нашей жизни никуда не делась. Если мы хотим расковать творческую энергию нашей нации, наделив техносмыслом Русскую идею, нам придется создать систему защиты гениев от агрессии серости.

Что мы видим в этом случае? Правительство СССР сначала сделало правильный шаг: проверив практический эффект от технологии Чижевского, издало постановление от 10 апреля 1932 года и дало гению и деньги, и опытные хозяйства для работы. Но оно поручило «вести» работу серому бюрократическому ведомству «по профилю»: министерству сельского хозяйства (Наркомзему). Этим, во-первых, оно отдало автора прорывной инновации на растерзание «признанным специалистам», которые всегда и везде все новое встречают в штыки и стараются уничтожить того, кто выступает как их могильщик, конкурент. Ведь это все равно, что сегодня отдать кураторство над разработками энергоустановок низкоэнергетических ядерных реакций какому-нибудь Министерству нефти и газа. Естественно, все будет уничтожено, сорвано, саботировано, а изобретатель — объявлен «шарлатаном».

То же самое случилось и с Хинтом.

Во-вторых, сузив дело до птице — и животноводства, правительство СССР закрыло путь к междисциплинарным исследованиям. То есть, к применению метода Чижевского и в медицине, и в электротехнике, и в строительстве, и даже в окраске деталей.

Этим и воспользовалась рать «ученых». Они стали так обильно поливать гения пасквилями и обвинениями, что чиновники Наркомзема впали в ступор. Русский чиновник (при царе, в СССР, в РФ) всегда боится принимать ответственные решения и делать что-то первым в мире. Он всегда норовит приписать все успехи себе, а неудачи — спихнуть на подчиненных. Чиновнику нужна гарантия того, что все будет хорошо, что отвечать не придется. От этого зависит его карьера, сохранение им статуса и «кормушки». А как избежать провалов? Да не делать ничего первым в мире, только копировать то, что делает Запад, где рисковать не боятся. Потому доверять дело научно-технического развития русскому чиновнику — это с гарантией получить удушение отечественных гениев, вечную отсталость и вторичность России.

А вот если бы была создана межведомственная лаборатория или научно-промышленное объединение «под Чижевского»! Да еще с таким уполномоченным от власти «пробивалой», как бывший производитель тепловозов Дегенколб при немецкой ракетной программе Донрбергера и фон Брауна в Третьем рейхе — результат был бы совершенно иным. Ведь, конечно, аэроионизация Чижевского — не атомный проект, но все равно очень важен. Ведь с помощью массового использования ионизаторов СССР мог при том же расходе кормов получать на 20–30 % больше молока, мяса, птицы. А это — колоссальный эффект для экономики и безопасности страны. В то же время, массовое оздоровление народа, победа над распространением туберкулеза — эффект еще больший. Ну, а познание космической биологии — вообще ключ к успешному управлению будущим, к нанесению умелых ударов по противнику. Ибо, например, устраивать восстания в стане противника хорошо как раз во время вспышек на Солнце, в нужной части солнечного цикла.