Ион Михай Пачепа - Дезинформация. Тайная стратегия абсолютной власти

23 августа 1939 года Кремль также начал гонения на религии национальных меньшинств. В этот день министр иностранных дел СССР Вячеслав Молотов и Иоахим фон Риббентроп, занимавший аналогичную должность в правительстве Германии, встретились в Кремле для подписания позорного пакта о ненападении между Гитлером и Сталиным. Сталин в этот исторический день, как свидетельствуют немецкие архивные документы, находился в приподнятом настроении. Он заявил Риббентропу: «Советское правительство обязуется отнестись к этому пакту со всей ответственностью. Я могу гарантировать и дать слово чести, что Советский Союз не предаст своего партнера» {68}.

Для радостного настроения у Сталина имелся целый ряд причин. И он, и Гитлер верили в историческую необходимость территориального расширения своих империй. Сталин называл это потребностью «мировой пролетарской революции», Гитлер – необходимостью «жизненного пространства» для Германии. Оба основывали свою тиранию на обмане. Гитлер присвоил себе материальные ценности евреев, Сталин же конфисковал имущество Русской православной церкви и национальной буржуазии. И Сталин, и Гитлер ненавидели религию, и оба организовывали в своих владениях культ личности. Согласно секретному дополнительному протоколу пакта Молотова – Риббентропа Польша разделялась на две сферы влияния. Советский Союз получил также свободу действий в отношении Эстонии, Латвии, Литвы, Финляндии, Бессарабии и Северной Буковины. В большинстве этих стран исповедовался католицизм. С точки зрения Сталина, подобный расклад означал подчиненность чужой власти – Ватикану. Это было неприемлемо для человека, ставшего единственным божеством Советского Союза, по указанию которого было арестовано 167 300 священнослужителей Русской православной церкви только во время «чисток» 1936–1938 годов. Из них сто тысяч вскоре расстреляли {69}. В 1914 году Русская православная церковь насчитывала более пятидесяти пяти тысяч приходов, теперь же их число сократилось до пятисот {70}.

Сотни католических церквей в тех прибалтийских странах, которые Гитлер посчитал себя вправе отдать на откуп Советскому Союзу, представляли новую реальную угрозу образу Сталина в качестве «царя-батюшки», как традиционно называли русских царей. Эти церкви принадлежали другому владыке – папе Пию XII. Сталин же не терпел соперников, способных пошатнуть абсолютизм его правления.

Сталин не мог свергнуть весьма почитаемого папу, тем более тот находился вне зоны его досягаемости. Однако Сталин мог стереть с лица земли католические храмы в новых подвластных ему прибалтийских странах так же, как он сделал это с российскими православными церквями.

Сталин решил задействовать своего палача-фаворита Андрея Вышинского с целью советизировать прибалтийские страны, а заодно уничтожить их католические церкви. Вышинский был старым энкавэдэшником, творившим «чудеса», занимая в качестве прикрытия должность Прокурора СССР во время репрессий Сталина против Русской православной церкви и во время «большого террора» 1936–1938 годов. Вышинский знал, что делает. Более семи миллионов человек приговорили к смертной казни и расстреляли в те годы, когда он был главным прокурором Сталина, просто для демонстрации уникальности и божественности Сталина.

17 июня 1940 года Латвию оккупировала Красная Армия, а уже на следующий день Вышинский прибыл в Ригу в качестве специального посланника Сталина. Генерал Александр Сахаровский однажды похвастался мне: «Я сопровождал товарища Вышинского в его поездке в Латвию, а в 1943 году я стал заместителем товарища Вышинского в работе по советизации Румынии». Генерал Сахаровский в 1951 году прибыл в Бухарест, исполняя обязанности старшего советского советника при вновь созданной службе Секуритате, румынского аналога советской политической полиции, став де-факто моим начальником. Генерал Сахаровский в 1956 году являлся главой службы советской внешней разведки. Эту должность он занимал на протяжении почти всей «холодной войны». По словам генерала Сахаровского, советизация Румынии под руководством все того же Вышинского была улучшенным вариантом латвийской операции.

Спустя несколько дней после того, как Вышинский прибыл в Ригу, он заставил Карлиса Улманиса, президента Латвии, назначить «народное правительство», состоявшее из лиц, уже утвержденных Москвой. Согласно плану Вышинского только два члена нового правительства были коммунистами: министр внутренних дел и начальник национальной полиции.