Дмитрий Куликов - Судьба империи. Русский взгляд на европейскую цивилизацию

Этот недавно учрежденный общероссийский праздник носит название «День народного единства». Хорошо бы ответить на вопрос, о каком народе идет речь и, собственно, в чем заключалось и заключается его единство. При всей кажущейся самоочевидности ответов на самом деле все не так просто.

Московское царство, сложившееся во времена Ивана Грозного, было вполне себе разнородно и на первый взгляд ничем не объединено, кроме власти сильного царя. Приняв на себя миссию Третьего Рима, Москва утвердилась как столица нового государства, включившего в себя Московию, Казанское, Астраханское и Сибирское ханства. Этот базовый протоимперский состав России был очень пестрым национально, конфессионально и, конечно же, социально. Именно народное единство этого нового восточноевропейского государства проверялось на прочность Смутным временем и иноземными вторжениями.

В дореволюционное время (до 1917 года) этот день праздновался как День Казанской иконы Божией Матери, чудотворная сила которой считается необычайной. И ведь действительно – немалое чудо состояло в том, что страна, представляющая собой «лоскутное одеяло», не распалась. Люди разных сословий и классов, вероисповеданий, языков, культур и национальностей не погрязли во вражде, а смогли объединиться, выстоять в борьбе и победить, явив противнику новую, никогда до этого не существовавшую культурно-историческую сущность – российский народ. В войсках Минина и Пожарского против интервентов сражались все национальности и конфессии, проживавшие на территории Московского царства.

На самом деле этот праздник можно было бы называть Днем рождения народа. Или, по-другому, Днем происхождения российского народа, спасшего и защитившего свою страну. Сделав это, российский народ произошел из русских, татар, украинцев, башкир и стал быть.

И сегодня, в XXI веке, российский народ – это все то же этническое и конфессиональное многообразие, использующее в качестве основного (или одного из основных) русский язык и воспитанное в культуре единого государства и большой страны, учрежденных в эпоху Ивана Грозного более 400 лет тому назад. Российский народ многонационален и многоконфессионален по факту своего возникновения и происхождения. Это народ имперский по своей сути.

Итак, современная Россия исторически сразу начала формироваться как империя. То есть как форма совместного исторического сосуществования принципиально различных социокультурных организованностей. Единство российского народа испытывалось многократно. Все завоеватели России всегда пытались для этого расколоть российский народ либо по национально-конфессиональным признакам, либо по социально-классовым, а лучше по всем линиям разлома одновременно. И что интересно, именно народное единство, позволяющее отбросить все навязанные или спровоцированные противоречия, каждый раз становилось тем последним неприступным рубежом, который враги так и не могли преодолеть.

Имперской форме организации как форме сосуществования культурно разного противостоит форма национального государства. Эта форма, наоборот, является унифицирующей, она фиксирует принцип жесткой иерархии связей и структур управления – в отличие от имперской формы, принципиально гетерархической и построенной на взаимозависимостях. Именно национальные государства породили самые жестокие дискриминационные режимы, и прежде всего германский фашизм (нацизм).

Сегодня в России пытаются каким-то образом имплантировать в ткань имперской культуры и имперского мышления ценности и идеологию национального государства, и это, на мой взгляд, является, пожалуй, самой большой угрозой и самым большим вызовом историческому существованию страны. Русский национализм, если он утвердится в форме ведущей идеологии (или одной из ведущих), выступит могильщиком исторической России.

В современной Западной Европе сегодня совершается большой культурно-исторический эксперимент: попытка построить империю из многих национальных государств, выращивание имперской формы организации как бы поверх национальных государств. Многие в Европе понимают, что исторически конкурентоспособной является только такая форма. Шансы этого эксперимента на успех резко возрастут, если Европа (прежде всего Германия и Франция) наберется смелости и захочет полноправного и полноценного участия России в новом панъевропейском проекте. И самое главное, если Европа сможет противостоять воле США, прямо запрещающих ей это.