Михаил Веллер: Кассандра

По Ламарку, жизнь развивается от простых форм ко все более сложным, и концептуально его теория эволюции давно ни у кого возражений не вызывает.

А вот Кювье с его теорией катастроф долго был в загоне. Он полагал, что в катаклизмах одни виды тут же гибнут, а другие быстро возникают – и существуют до следующей катастрофы. И – что важно заметить! – в каждой катастрофе добавляется «творящей силы» в жизни, поэтому развитие идет по восходящей. Дарвинисты были не согласны.

И ведь все правы. Хотя каждый – не на сто процентов. Да, Ламарк не учитывал естественный отбор, но насчет изменения форм от простых к сложным (развивая Бюффона и Линнея, не говоря о многих других) все понял. Да, катастрофизм Кювье не учитывать невозможно. Да, Дарвин гений. Но:

Чем же вымерший саблезубый был хуже невымершего обычнозубого? Зачем павлину осложняющий его жизнь хвост, в чем здесь приспособляемость и отбор?

И вообще: с чего это появляются неопределенная изменчивость , мутации, с которыми можно потом удачно выжить, но можно еще раньше вымереть?

И совсем вообще – вопрос надо ставить глобально и нагло: в чем причина и суть этой все усложняющейся жизни? Вот. Жизнь – это продолжение энергоэволюции на пути превращения энергии во все более сложные материальные структуры. Продолжение действия единого космического импульса.

Беспорядочное и внецелесообразное разнообразие форм организмов – это усложнение общей структуры биосферы, повышение сложности биосферы как системы, то есть повышение ее энергосодержимости, повышение уровня энергии биосферы.

Катастрофа – хлоп! – куски биосферы опустошились, возникли лакуны, создалось своего рода отрицательное давление в них определяющее избыточное давление оставшихся частей биосферы. Энергия Солнца и вещества Земли осталась в общем прежняя – и энергия биосферы стремится в минимальные сроки восстановить массу материальных структур до прежней. Органическое вещество погибших организмов быстро переходит в выжившие организмы другого вида: стремительная пере– группировка форм! Выжившие получают резкий энергетический толчок, невозможный в нормальных условиях. Устойчивость к изменениям определила выживание тараканов. Но на вершине биологического древа всегда были те, кто обладал наибольшим ресурсом изменчивости. То есть: не сильно-то приспособленное к своим нынешним условиям, слабоватое, кое-как выживающее среди более приспособленных и совершенных, выживающее только за счет того, что может «изворачиваться». Наиболее энергичное – в каком смысле? – в таком, что менее равновесно вписано в окружающую среду. Дальше отстоит от природы косной – неподвижной – «несамостоятельной» неорганики. Или бегает быстрее, или кровь теплее, или норки роет. Или зорче. Или соображает. Или жрет все подряд. Или улететь может.

Усложнение органических структур, повышение энергопреобразования -суть и самоцель эволюции. Мутации, борьба, отбор лишь механизмы, обслуживающие ее, подчиненные этой сути, – конкретности, через которые проявляется Закон.

…

….

….

Примечание на полях

Палеонтология имеет дело лишь с внешними признаками приспосабливаемости на уровне макромира. Но, как обычно, есть варианты.

Сейчас – климат теплеет. И вот начало резко сокращаться поголовье белых медведей в Арктике. Не бескормица – тюленей, моржей и рыбы им пока хватает. Не перегрев – пока там вполне холодно. Не конкуренция – у них конкурентов нет. Не уменьшение территорий – площадь льдов и тундры вполне достаточна. Что случилось?! – Снижение иммунитета. Дохнут от давно известных инфекций. Почему?!

Не то, чтобы адаптационного ресурса не хватало на приспособление к изменяющимся условиям. А – одновременно с изменением условий – сужается и ослабляется адаптационный ресурс.

Словно одна неизменная его доля расходуется на приспособление ко всему – и повышение расхода в одной области уменьшает запас в другой. То есть: потепление медведь переживает спокойно – а вот на подавление давно знакомых микроорганизмов энергии уже не хватает, они выходят из баланса и идут в рост.

Это вариант стресса, снижающего иммунитет, т. е. снижающего витальную силу организма.

Катаклизмы могли оставлять условия, вполне пригодные для обитания прежнего вида. Но адаптация к ним отбирала часть энергии и энергетика особи опускалась ниже уровня гомеостаза – в деталях, которые палеонтология уже не может восстановить. То есть: