Владимир Ленин (Ульянов) - Полное собрание сочинений. Том 20. Ноябрь 1910 — ноябрь 1911

«Реально» значение Думы, – рассуждает Ρ—ков, – «не меньше, чем значение французского Законодательного корпуса в последние годы второй империи, или значение того среднего пропорционального между германским рейхстагом и прусским ландтагом, которое характерно для Пруссии 80-х годов прошлого века».

Подобное сравнение есть образчик игры в исторические параллели, настолько оно несерьезно. Во Франции 60-х годов была давно уже закончена вполне эпоха буржуазных революций, в дверь стучалась уже прямая схватка пролетариата с буржуазией, бонапартизм выражал собой лавирование власти между этими двумя классами. Смешно сравнивать это с современной Россией. III Дума больше похожа на Chambre introuvable {146}1815 года! В Пруссии 80-х годов мы видим тоже эпоху полного завершения буржуазной революции, закончившей свое дело к 1870 году: буржуазия вся, вплоть до мелкой городской и крестьянской, удовлетворена и реакционна.

Может быть, Ρ—кову мерещилось сравнение роли депутатов от демократии и от пролетариата в Законодательном корпусе и в рейхстаге с ролью соответствующих депутатов в III Думе? Такое сравнение возможно, но оно как раз говорит против Ρ—кова, ибо поведение Гегечкори, а отчасти также Петрова 3-го [46], свидетельствует о такой силе, уверенности в себе и готовности к борьбе тех классов, которые они представляют, что «компромисс» с Пуришкевичами рисуется не только невероятным, но прямо исключенным.

На оценке роли классов у Ρ—кова надо было остановиться особенно подробно, ибо именно здесь идейные корни нашего безусловного расхождения. Практические выводы, которые Ρ—ков делает – надо отдать ему справедливость – с редкой безбоязненностью и прямотой, интересны более всего как доведение до абсурда «теории» автора. Ρ—ков тысячу раз прав, конечно, когда он ставит в связь вопрос о возможности открытой политической организации рабочих с оценкой момента, с оценкой коренных изменений политического строя. Но в том-то и беда, что вместо таковых изменений в жизни он нам может преподнести лишь прекраснодушные профессорские силлогизмы: переход к «культурному капитализму» «предполагает» необходимость открытой политической организации рабочих. На бумаге написать подобную вещь легко, но в жизни русский политический строй ни на йоту не станет от этого «культурным».

«Прогрессизм, хотя бы и самый умеренный, несомненно, должен будет расширить существующие слишком узкие рамки». Прогрессизм кадетов в IV Думе – ответим мы на это – ничего не должен будет и не сможет «расширить», пока не пошевелятся далеко не по-думски далеко не кадетские элементы«

«Без такой организации, – говорит Ρ—ков об открытой и широкой политической организации рабочих, – борьба неизбежно приняла бы анархический характер, вредный не только для рабочего класса, но и для культурной буржуазии».

На последней части фразы мы не будем останавливаться, чтобы не ослаблять «перла» комментариями. Первая же часть исторически неверна: в Германии 1878–1890 годов не было анархизма, хотя не было «открытой и широкой» политической организации.

Ρ—ков тысячу раз прав, далее, когда выдвигает конкретный план открытой рабочей политической «организации» и предлагает начать с основания «политического общества защиты интересов рабочего класса», – прав в том смысле, что болтать месяцы и годы о возможности «открытой» партии, не делая простого и естественного шага к ее открытию, могут лишь пустые говоруны. Ρ—ков начинает с начала и доходит до конца как человек дела, а не фразы.

Но «дело»-то его есть либеральное дело, «знамя», которое он «развертывает» (стр. 35 цитируемой статьи), есть знамя либеральной рабочей политики. Нужды нет, что в программе основываемого Ρ—ковым общества значится «установление нового общества на основе общественной собственности на средства производства» и т. д. На деле признание этого великого принципа не мешало части немецких с.-д. в 60-х годах вести «королевско-прусскую рабочую политику», не мешает Рамсею Макдональду (вождю английской «независимой» от социализма рабочей партии) вести либеральную рабочую политику. А Р – ков, говоря о политических задачах ближайшей, нашей, данной эпохи, дал как раз систематическое изложение либеральных принципов. «Знамя», которое Ρ—ков «развертывает», уже давно развернуто гг. Прокоповичами, Потресовыми, Лариными и т. д., и чем больше это знамя «развертывается», тем яснее становится всем и каждому, что перед нами истасканная, грязная либеральная тряпочка.