Владимир Ленин (Ульянов) - Полное собрание сочинений. Том 21. Декабрь 1911 — июль 1912

«Трудно назвать»… Ну, а избирательный закон? а вопрос аграрный? Или это не «существенные области социально-политической жизни страны»?

Г-н Гушка смотрит на «социально-политическую жизнь» из узкого окошечка купцовских позиций. Он никак не может понять, что именно об узости, а вовсе не о широте, свидетельствует его абсолютное изложение. Узостью отличаются вопросы, поднимаемые купцами, ибо они касаются только купцов. До общеполитических вопросов капиталисты не поднимаются. «Допущение представителей промышленности и торговли» в те или иные местные или центральные учреждения – вот предел «смелости» их ходатайств. О том, как вообще должны быть организованы эти учреждения, они не умеют думать. Они берут сложившиеся по чужой указке учреждения и в них клянчат местечка. Они становятся рабски на государственную почву, не их классом созданную, и на этой почве «ходатайствуют» об интересах своего сословия, своей группы, своего слоя, не поднимаясь даже и тут до широкого понимания интересов всего класса.

Г-н Гушка, вопиюще извращая дело, впадает прямо-таки в хвалебный тон. «Энергичное и настойчивое давление на органы власти», – пишет он. «Наши организации» «это сами отлично (!!) понимают»… «Организации крупного капитала выработались в настоящее преддумье, фактически, пожалуй, больше влияющее на законодательство, чем Гос. дума – тем более», покушается острить автор, «что к капиталистическому парламенту не применяется ст. 87-ая, и организации капитала ни разу еще не были нарочито распущены на 3 дня…».

Острота эта свидетельствует наглядно о беспредельности самодовольного узколобия господ промышленных тузов и их хвалителя Гушки. Мелочь, совсем мелочь упущена из виду: Дума ставит вопросы о всем государственном управлении и о всех классах, входя в общегосударственные учреждения, а организации купецких тузов считают храбростью постановку вопросов только купецких, только о правах купцов.

Г-н Гушка доходит до того, что приводит слова уфимского биржевого комитета из отчета за 1905–1906 годы: «само правительство рядом коренных реформирований биржевых учреждений намечает… достойных себе помощников», и называет эти слова «правильными», пишет их курсивом, говорит о «живом и активном сотрудничестве с правительством».

Невольно вспоминаешь, читая такие вещи, немецкое слово: Lobhudelei – пресмыкающееся восхваление или хвалебное пресмыкательство. В 1905–1906 годах говорить с самодовольным видом о «коренном реформировании» – «биржевых учреждений»! Да ведь это – точка зрения лакея, которому барин позволяет «совещаться» с поваром об устройстве обеда и т. п., называя их «достойными себе помощниками».

До какой степени приближается г. Гушка к этой точке зрения, видно из того подотдела главы XV о результатах ходатайств организаций, который он озаглавил: «Проигрышные позиции». «Нельзя отрицать того, – читаем здесь, – что есть несколько областей, в которых ходатайства и требования представителей капитала, действительно, встречают противодействие со стороны правительства». Следуют примеры в таком порядке: 1) область казенных лесов; казна – сама лесопромышленник; 2) область железнодорожных тарифов; казна – сама предприниматель; 3) вопрос о земском представительстве и 4) вопрос о представительстве в Государственной думе и Государственном совете. «В обоих случаях, – говорит автор про два последние, – сказывается, конечно, интимная близость бюрократии к другому господствующему классу – поместно-землевладельческому».

«Но если оставить в стороне немногие указанные вопросы, – продолжает довольный г. Гушка, – то приходится сказать, что во всех остальных областях… данные нашей анкеты рисуют позицию торгово-промышленного класса, как позицию выигрышную…»

Не правда ли, ведь это – перл! Проигрышная позиция – лес, железные дороги, земство и парламент. «Но если оставить в стороне немногие указанные вопросы», то позиция выигрышная!

И в «заключении» своей книги, воюя с «традиционным предрассудком» о приниженности и бесправии торгово-промышленного класса, г. Гушка поднимается, можно сказать, до патетической Lobhudelei:

«Не бесправным, приниженным классом торгово-промышленная буржуазия занимает место за столом российской государственности, а желанным гостем и сотрудником, «достойным помощником» государственной власти выступает она, занимая видное место и по установившемуся обычаю, и по закону, по писаному праву, притом не со вчерашнего дня».