Сергей Лавров: Полная стенограмма разговора главы МИД России с журналистами «Комсомолки»

Я очень надеюсь, что второй случай дезертирства, когда ушел радикал Аллюш из «Джейш аль-Ислам», каковая организация однозначно является экстремистской, террористической, но ее пытаются выгораживать, наверное, в расчете на то, что она позволить ослабить Асада, как они всегда рассчитывают: вот используем террористов, а потом посмотрим, что с ними делать. Это путь в никуда. Но было дезертирство еще и нормальных, умеренных персонажей из этой вот группы комитета по переговорам. Я думаю, что мы постепенно избавимся от крайних таких представителей, но, конечно, надо что-то делать быстро. И курды обязательно должны быть в этом процессе. Потому что обсуждать Конституцию и обсуждать какую-то структуру, совместно формируемую правительством и оппозицией, без курдов — это будет просто провал переговоров.

— Перейдем к вопросам нашей аудитории и репликам, которые звучали в ваш адрес.

— Вопрос от нашего читателя. Вы в тройке самых уважаемых политиков России. Есть ли планы на перспективу?

С. Лавров:

— Знаете, я никогда, вот честно скажу, я в своей жизни никогда планов не строил. И, наверное, так случилось, что все как бы шло само собой. Мне все предлагали работу в одном месте, потом в другом месте. Но все это в рамках МИДа, но сначала предложили работать в Шри-Ланке, после Шри-Ланки предложили работать в Управлении международных экономических организаций. После этого предложили, Владимир Федорович Петровский, покойный, царствие ему Небесное, был замминистра, когда Козырев ушел еще в МИД РСФСР, в 1990 году, мне предложили занять место начальника Управления ООН. Потом после… Еще, кстати, в ходе этих событий после путча и до Беловежских соглашений, наверное, это уже не секрет, я думаю, что Андрей Козырев не будет слишком обижен, он меня пригласил на Старую площадь, я тогда сидел в МИД РСФСР, осенью 1991 года, и предложил стать его заместителем. Я сказал, что я не готов и не испытываю такого желания. Он говорит: почему? Я говорю: я всего год работаю начальником управления. Я людей привел с собой, которых я знал, на которых я опирался. А ты, говорит, всех приводи с собой в МИД РСФСР. Они не пойдут. Почему? Я говорю: ну потому что они присягали державе. И не пойдут они туда. Он стал достаточно так эмоционально говорить, что вот вы все там спрятались за эту советскую вывеску и там сидите и не знаете, что произойдет, перепугались. А у нас тут полно… Тогда, помните, РСФСР обхаживали, вообще все республики обхаживали западные визитеры. У нас, говорит, здесь столько делегаций. Я говорю: пожалуйста, у нас есть вот решение, которое тогда Горбачев с Ельциным тогда совместно приняли, что МИД СССР оказывал помощь МИДам союзных республик. Хочешь переводчиков — он тебе присылает переводчиков. Транспортом помочь — пожалуйста, помогаем транспортом. Действительно, республиканские МИДы были очень маленькие. Конечно, они не справлялись. Но мы им помогали. Но тогда я вышел из его кабинета, он был достаточно обижен или расстроен, не знаю.

Тем не менее, после того, как все произошло, в апреле уже 1992 года, меня никто не уволил, а в апреле 1992 года меня и Чуркина Виталия в один день назначили заместителями министра. Тоже без каких-либо обращений. А потом… Единственный раз я отказывался от предложения, это мне Евгений Максимович Примаков, когда я уже уехал в Нью-Йорк, через полтора года стал… не уговаривать, а стал уже говорить: ты переезжаешь в Вашингтон. И тут я с ним вынужден был поспорить. Великий человек, но немножко…

— И поехали в Нью-Йорк?

С. Лавров:

— Нет, я уже был в Нью-Йорке. Из Нью-Йорка в Вашингтон переехать. Когда я стал отказываться, он говорит: ты вообще политически неграмотный, ты ничего не понимаешь. Я говорю: а почему меня? Ну ты у меня как бы лучший, считается. Я говорю: тогда за что в Вашингтон? А это главная точка. Я говорю: Евгений Максимович, вот здесь позвольте не процитировать величайшего мыслителя Примакова Евгения Максимовича. Что формируется многополярный мир, который будет противовесом одностороннему миру. И этот многополярный мир, конечно, я сказал, формируется не в Вашингтоне, где, если тебе нужно чего-то сделать, ты должен записаться на прием, а там примут тебя или нет, а формируется он в Нью-Йорке, где ты вошел в здание ООН, и тебе навстречу бегут все, и информация, и те собеседники, которые тебе нужны, и так далее, и кому ты нужен. И там можно играть, поскольку в Совете Безопасности все-таки 15 человек. И есть пятерка постоянных, а есть десять непостоянных. Есть Генеральная Ассамблея, где можно какие-то свои идеи вбрасывать и напрямую, и через кого-то. Он действительно великий человек, Евгений Максимович, он согласился со мной и оставил меня в Нью-Йорке. А потом уже вы знаете…