Владимир Ленин (Ульянов) - Полное собрание сочинений. Том 40. Декабрь 1919 – апрель 1920

В хозяйственных задачах победить так, как в военных, – нельзя. Победить свободную торговлю энтузиазмом и самопожертвованием нельзя. Тут нужна длительная работа, тут нужно брать вершок за вершком, тут нужны организующие силы пролетариата, тут можно победить в том случае, если пролетариат свою диктатуру осуществит, как величайшую организованную, организационную и моральную силу для всех трудящихся и в том числе трудящихся непролетарских масс. Поскольку мы успешно решили и будем столь же успешно решать первую и простейшую задачу – подавление эксплуататоров, прямо пытающихся изгнать Советскую власть, постольку выдвигается более сложная вторая задача – организовать силы пролетариата, научиться быть хорошим организатором. Надо организовать труд по-новому, создать новые формы привлечения к труду, подчинения трудовой дисциплине. Эту задачу даже капитализм решал десятилетиями. Тут сплошь и рядом делаются грубейшие ошибки. Из числа наших противников много есть таких, которые проявляют полное непонимание в этом вопросе. Они объявили нас утопистами, когда мы говорили, что власть можно взять. С другой стороны, они от нас требуют, чтобы мы совершили организацию труда в несколько месяцев с результатом нескольких лет. Это вздор. Власть можно удержать, при известных условиях политического момента, энтузиазмом рабочих, может быть, вопреки всему миру. И мы это доказали. Но создать новые формы общественной дисциплины, это – дело десятилетий. Даже капитализму понадобилось много десятилетий для того, чтобы старую организацию переделать в новую. Когда от нас ждут и когда рабочим и крестьянам внушают, что мы можем в короткий срок переделать организацию труда, то это теоретически сплошной вздор.

И не только вздор, но и величайший вред, потому что это мешает рабочим ясно понять отличие новых задач от старых. Новая задача – организация промышленности и, в первую голову, своих сил, а мы по части организации слабы, слабее всех передовых народов. Уменье к ней развивается из крупной машинной индустрии. И никакого другого материального исторического базиса нет. Производство миллионов людей по заранее имеющемуся плану со средствами машинной крупной индустрии – никакого другого базиса нет. И тут нет совпадения интересов пролетариата и крестьян. Тут наступает трудный период борьбы – борьбы с крестьянством. С другой же стороны, мы должны доказывать крестьянству, что для него нет выхода, либо он должен идти с рабочими, помогать пролетариату, либо снова попасть под власть помещиков. Средины не существует, средина есть у меньшевиков, что является сплошной гнилью, которая разваливается везде и всюду, которая разваливается и в Германии. Крестьянские массы не могут понять этого из теории и наблюдения II и III Интернационалов. Крестьянские массы – десятки миллионов людей – могут понять это только из своей практики, из повседневной жизни. Крестьянство могло понять победу над Колчаком и Деникиным. Оно наглядно противопоставило Колчаку и Деникину диктатуру рабочего класса, вещь, которой больше всего пугали крестьянство и сейчас еще пытаются пугать меньшевики и эсеры. Но крестьянство фактически теорией не могло и не может заниматься. Крестьянские массы видят, что меньшевики и эсеры все лгут, и крестьянство видит борьбу, которую мы ведем со спекуляцией. Надо признаться, что меньшевики в агитации тоже сделали кое-какие успехи, поучившись у наших политотделов армии. Крестьяне видели знамя, на котором было написано не диктатура пролетариата, а учредилка, народовластие, они слово «диктатура» не видели, слово «диктатура» они не понимали. Но они поняли на деле, что власть Советская оказалась лучшей.

И вот теперь перед нами вторая задача – моральное воздействие на крестьянство. И наши средства насилия по отношению к крестьянству делу мало помогут. Тут решается вопрос экономической розни внутри крестьянства. Рабочие в борьбе, после свержения капиталистов, двухлетней гражданской войной спаялись, они сплочены. Крестьянство же, чем дальше, тем больше раскалывается. Крестьяне забыть помещиков и капиталистов не могут, они помнят их. С другой стороны, теперешнее крестьянство не едино, интересы одной части расходятся с другой. Крестьянство не сплочено. Ведь не у каждого крестьянина в отношении продовольствия есть излишки. Тут никакого равенства нет. Это болтовня. Для того, чтобы расколоть крестьянство и некулацкие элементы привлечь на свою сторону, потребуется много времени. Это будет длительная борьба, и в ней мы будем пользоваться всеми нашими силами, всеми нашими средствами. Но не только силой можно победить, надо пользоваться и моральными средствами. Вот тут-то и вытекают все вопросы о диктаторской власти и о единоличии, которые многим, во всяком случае можно сказать с уверенностью – некоторым, кажутся выплывшими только из наших споров вчерашнего дня. Но это ошибка. Сравните с 1918 годом. Никаких споров не было.