Евгений Брандис: Герберт Франке

В этом смысле художественная картина мира соприкасается с картиной научной. Но было бы неверно считать Франке по аналогии с релятивистским мышлением в точных науках писателей "межнациональным". Есть в его творческом почерке нечто общенемецкое и вместе с тем локально-австрийское. Философский склад ума, склонность к отвлеченноумозрительным построениям сближают его с давней традицией немецкой гуманитарной культуры. При этом выдающийся фантаст ФРГ, выросший и получивший образование в Вене, где началась и его литературная карьера, воспринял также австрийскую традицию. По крайней мере в ранних романах ("Сетка мыслей", "Стеклянная ловушка"), как нам кажется, можно обнаружить преемственные связи Герберта Франке с австрийским экспрессионизмом начала века, мощным по силе воздействия течением, в гротескно-фантастических образах выражавшим трагедийное неприятие буржуазной действительности.

Как и большинство прогрессивных фантастов Запада, Франке исследует словно сквозь лупу времени враждебные человеку, опасные для человеческой сущности и цивилизации в целом негативные явления современности. Доведенная до абсолюта технократическая система, при которой индивидуальность становится лишней, личность нивелируется, гуманные стимулы исчезают, может привести человечество к духовной и физической деградации - если до того оно не уничтожит себя в тотальной ядерной катастрофе!

Замена естественной среды искусственной. Фашистская олигархия технократов. Автоматизация жизни и автоматизация душ. Борьба личности за самосохранение, стремление человека остаться человеком в самых невероятных коллизиях, в единственных в своем роде экстремальных условиях, какие только может придумать фантаст... И на этом сумрачном фоне теплится огонек надежды. Нарастает протест против порабощения техникой, против всеобщего конформизма, против демонической власти новоявленных, остающихся за кулисами фюреров.

Антифашистский и антимилитаристский пафос в сочетании с активной гуманной позицией обостряют критическое зрение Г. Франке, хотя и не делают и не могут сделать его пророком гармонической социальной организации будущего. Напротив, он видит впереди еще больший разлад и хаос. Однако заслон от торжествующего в мире зла создают нетленные моральные ценности. Обличитель, не имеющий позитивной программы, Франке мог бы повторить вслед за Брэдбери: "Я не ставлю задачу предвидеть будущее, я хочу его предотвратить". Предотвратить - то есть предупредить об опасностях, дабы антиутопия не стала реальностью.

В этом смысле позиция Франке не столь уж оригинальна. Его оригинальность в другом - в поворотах сюжета, в необычности ситуаций, в неистощимой изобретательности фантаста-ученого, наделенного талантом художника. Голос Герберта Франке не теряется в многоголосом хоре фантастов. В своей области творчества он был и остается солистом.

Не утрачивая веры в Человека, Франке ищет оптимистические развязки даже там, где, казалось бы, их не может быть. Благополучные разрешения конфликтов, более органичные в ранних произведениях (60-е гг.), позднее сменяются принужденным "счастливым концом", в контексте противоречащим мрачным картинам и самому развитию действия. Но независимо от развязок, чаще все же трагических, активное гуманное начало никогда не теряется. Гуманность, помноженная на логику, всякий раз приводит к неожиданному эффекту. И в этом нам видится достоинство научно-фантастической прозы Г. Франке, прозы преимущественно обличительной.

В качестве примера сошлемся на рассказ "Анклавы" (один из немногих, изданных ранее в русском переводе, НФ, вып. 21, М.: Знание, 1979). Искусственно выведенные мутанты способны жить в испорченной биосфере, питаться химически отравленными отходами, пить загрязненную воду. Сначала их единицы, потом, спустя четыре столетия, они-то и образуют человечество, а не сумевшие приспособиться "выродки" на потеху зрителям прозябают под стеклянными колпаками в анклавах. "Все, что они едят, требует особой обработки. Все, в чем они нуждаются, стерилизуется; им подают необходимое через герметичные шлюзы. Они могут жить только внутри. Здесь они бы погибли". Если добавить к этому, что действие рассказа повернуто в обратной хронологической последовательности - мутанты рассматривают обычных людей как человекообразных обезьян в вольерах, а потом в главках "400 лет назад", "ЗОО лет назад", "200 лет назад" рассказывается, как ученые додумались вывести новую породу людей (дешевле, чем очистить биосферу!), как произошло перерождение человечества, и вся изложенная "история" умещается на нескольких страницах, - то обличительный смысл парадокса не требует комментариев. По методу построения ad absurdum этот сатирический рассказ напоминает ирландские памфлеты Дж. Свифта ("Скромное предложение" и др.).

Читать дальше