Евгений Брандис: Встречи с будущим (Предисловие к сборнику 'Незримый мост')

Таковы исходные предпосылки повести "Змий". Но, вопреки ожиданиям, автор сосредоточивает внимание не на судьбе открытия, а на внутренней борьбе пожилого сенатора, прожженого политика, перед которым, может быть впервые в жизни, встала моральная проблема ответственности за свои действия. В сенаторе заговорила совесть, призывающая его сделать все возможное, чтобы оградить сограждан от применения пэйперола. Таким образом, в центре повествования судьба человека, его сомнения, его решения. Душевная борьба сенатора раскрывается так правдиво, что кажется, будто автор читает его затаенные мысли. Эта умная, серьезная повесть убедительно показывает, как усложнился наш мир, как все в нем оказалось взаимосвязанным и с какой суровой настойчивостью он требует от каждого человека честного ответа на вопрос: "С кем ты и куда идешь?"

Приблизительно за пятнадцать лет во всем мире удваивается число ученых. Армия научных работников превратилась в непосред-.зеннуо производительную силу любого развитого общества. Однако ни для кого не секрет, что в науке подвизаются и случайные люди.

Александр Житинский в повести "Эффект Брумма" раскрывает повседневную жизнь исследовательского института, где наряду с учеными пз призванию работают и те, кто состоят при науке и в лучшем случае нэ мешают. К таковым относится и сам рассказчик, человек с высшим образованием и - ни в коей мере не ученый. Он просто рядовой служащий - приносит посильную пользу, отрабатывая свою зарплату. И вот судьбе сталкивает его с талантливым самоучкой, человеком, одержимым жаждой познанм*. Доморощенный колхозный изобретатель все свои досугм посвящает любительским опытам и, конечно, не моясет привнести в муку ничего нового, хотя убежден, что делает и будет делать открытия. Слежись его жмэнь иначе, миру явился бы гениальный ученый, нозый Ломоносов или. новый Эйнштейн. И этот чудак-самоучка вносит переворот в сознание рассказчика, заражая его бескорыстной любознательностью. Петр Верлухин, рядовой прислужник науки, превращается в ее служителя и творца.

Житинский показывает в своей повести, что же такое наука и что такое ученый. Об очень сложных вещах он пишет без всякой назидательности, ясно, непринужденно, весело, с улыбкой и юмором, с отличным знанием жизни. У Житинского точный и верный глаз, он хорошо видит детали, умело раскрывает характеры. Юмор его, преимущественно добрый, становится ядовитым и даже переходит в сарказм, когда в действие вводятся околонаучные прихлебатели.

"Эффект Брумма" по жанровым признакам скорее всего - повесть юмористическая. Рядом с ней читатель найдет рассказы, близкие к фантастической юмористике, "Невероятный выдумщик" Александра Хлебникова настолько прозрачен, что не требует пояснений. Что касается рассказе Игоря Росоховатского "Рассеянность Алика Семина", то мы встречаем в нем материализовавшихся героев, любимых книг, которые чувствуют себя как дома не искусственном спутнике АЛарса, в окружении чудес техники. Тем. самым писатель хочет сказать, что лучшие книги проходят через века, обретая бессмертие.

В заключение - о "Рабочем дне" Александра Щербакова. Несмотря не нарочито будничное название, рассказ исполнен поэзии. По мажорному ликующему звучанию его можно сравнить с Патетической сонатой. В нем прославляете" Наука, прославляются беспредельные возможности Человека-творца. Здесь изображается "производственный процесс" получения "терфамта", сверхфантастического вещества, аккумулирующего в себе клокочущий поток творческой энергии, который невидимо и неслышимо сотрясает Вселенную, помогая в воображении строить миры, создавать вулканы, воздвигая материки, подниматься во весь рост выше туч. А что, если бы и в самом деле удалось материализовать и превратить в чудодейственное вещество титаническую энергию человечества?

Мы начали с разговора о Времени, и об Истории.

История связывает настоящее с прошлым. Фантастика - настоящее с будущим. Это еще не свершившаяся, но уже написанная история. Лет через пятьдесят, когда вам будут вспоминаться книги, прочитанные в далеком детстве, вы сможете легко установить, какие из фантастических идей и фантастических замыслов 70-х годов минувшего XX века подтвердятся на самом деле, лягут на страницы не вымышленной, а пережитой истории.

Евг. Брандис