Егор Титов - «Спартак» – наше всё. Откровения кумира красно-белых

Кто-то из великих сказал: «Скучно писать имеют право только состоявшиеся писатели. Начинающие права на такую роскошь не имеют». Вот то же самое и в футболе. Двадцатидвухлетний пацан топ-матчи обязан проводить на максимуме своих возможностей. Это к тридцати годам, если у тебя уже будет твердая и весьма успешная репутация, позволительно простить себе одну-другую неубедительную игру. Хотя уважающий себя спортсмен обязан держать свой уровень в любых условиях и при любом сопернике.

Самое досадное, что, ныряя в подробности того матча, я себя (вот редкость-то!) кроме раздевалки, по сути, больше нигде и не помню. То есть в памяти сохранилось ощущение эйфории, но, видимо, само это состояние было настолько необычным, что не позволило отложиться в мозгу множеству деталек тех событий. А я ведь испанцам забил очень приличный гол. Жалею, что тогда не стенографировал свои впечатления: как я шел в подтрибунное помещение, о чем думал, когда переодевался, какие сны мне снились в ту ночь, как себя чувствовал, когда поднимался с кровати.

Хотя вряд ли там было что-то из ряда вон выходящее. Потому что человек так устроен: после поражений у него все жутко болит, наутро ему становится еще хуже. Зато после выигрышей на болячки внимания не обращаешь: знаешь, что положительные эмоции быстро приведут твой организм в норму. К тому же в минуты радости о таких вещах вообще не думаешь. Хочется обнять партнеров, сказать, какие они молодцы, пойти куда-нибудь всем вместе и просидеть несколько часов за разговорами, хочется включить телефон и слышать теплые слова от друзей и близких.

После побед совсем в другом настроении предстаешь перед журналистами. Я уже давно привык расстояние от раздевалки до микст-зоны проводить с пользой: пока иду, в голове составляю себе краткий планчик того, что и как скажу. Процентов восемьдесят вопросов мне известно заранее, потому что они задаются регулярно. Так вот когда твоя команда оказалась выше соперника, особо и голову ломать не надо, как и чего сказать. Все само собой раскладывается по полочкам. Хотя все это большого удовольствия мне уже давно не доставляет. Я люблю неожиданные вопросы, которые заставляют мой внутренний компьютер функционировать на полную мощность.

Самое удивительное, что колоссальное желание сразу же после матча общаться с прессой я испытал, когда в 1998 году сборная России уступила в Москве чемпионам мира французам со счетом два-три. Это был мой дебют в сборной, я был полон впечатлений, они так и рвались наружу. Я направлялся к микст-зоне с надеждой, что меня кто-то из журналистов окликнет. И стоило мне очутиться в положенном месте, как меня окружили люди с камерами и диктофонами. Я подумал: «Вот здорово!» – и не умолкал минут пятнадцать.

Сегодняшнее поколение игроков старается в микст-зону не попадать. Из подтрибунного помещения любого московского стадиона есть как минимум два выхода. Если договориться с охранником, тебе откроют тот, о котором акулы пера и не подозревают.

Откровенно говоря, у меня тоже случались «побеги» через черный ход, но в определенный момент я пересмотрел отношение к этой теме. Я капитан и обязан отдуваться за всю команду. В любом коллективе должны быть хотя бы два-три человека, которые даже после самых жутких неудач ответят на вопросы и в тактичной форме расскажут журналистам, а следовательно и болельщикам, о причинах случившегося.

Начинающему игроку надо быть очень аккуратным в общении с прессой. И не только из-за того, чтобы не ляпнуть лишнего, а, скорее, для того чтобы не усугубить звездную болезнь. В том, что, добившись чего-то серьезного в жизни, этой болезнью переваливает каждый, не сомневайтесь. Но вот реально оценить все, что с ним происходит, спортсмен оказывается в состоянии лишь на шестой-седьмой год взрослой карьеры. Сейчас оглядываюсь назад и отчетливо вижу, в каких ситуациях я вел себя неправильно: где-то огрызался, где-то демонстративно игнорировал советы, где-то снижал требования к себе. Я ведь этому не отдавал отчет, полагал, что все делаю правильно. Когда ты становишься чемпионом, когда тебя называют лучшим футболистом страны, когда твое имя не сходит со страниц газет, ты и впрямь начинаешь считать себя самым-самым. И далеко не каждый признается себе в том, что он сбивается с верного пути.

Разминуться со звездной болезнью может только очень застенчивый и фантастически правильный человек. Но футболисты таковыми не бывают. Скромных и порядочных в нашей среде много, а застенчивых и правильных – нет совсем. С этими качествами ты до большого спорта не доберешься – «поломают» на первых же подступах к нему. Мы по природе своей немножко хулиганы, немножко наглецы, мы полны амбиций. Среди нас идеальных, наверное, не найти. Так что «приступ» завышенного самомнения – это в порядке вещей, и в этом нет ничего страшного. Главное не запустить. Для этого желательно, чтобы рядом оказались люди, которые смогли бы помочь тебе вернуться на грешную землю. Другой вариант – самому трезво посмотреть на себя со стороны и сделать правильные выводы, что я в ключевой момент и сделал. Вот поэтому мои давние друзья по-прежнему со мной. В наших отношениях столь модное ныне понятие, как «социальный статус», не фигурирует и фигурировать никогда не будет.