Евгений Федоров - Госпереворот. Технология предательства

Мало кто знает, что Pricewaterhouse регулярно проводит аудит более 60 % российских предприятий оборонного комплекса, таких как НПК «Иркут», например. А это одно из крупнейших российских самолётостроительных предприятий, производящее истребители Су-3 °CМ, Су-30МК и Як-130. А что такое аудит? Аудиторы имеют право смотреть все финансовые документы. Поэтому американцы знают всех подрядчиков наших оборонных предприятий, а также что у них закупается и в каких объемах.

Таким образом, в США прекрасно знают, как наш новейший танк «Армата» сделан и какие у него слабые места. Причём слабым местом может оказаться вовсе не броня. У «Арматы» большое количество подрядчиков. Один изготавливает оптику для прицелов, другие — что-то ещё. И вот придут к такому подрядчику и скажут: «А давай теперь ты будешь очки делать?! Вот тебе деньги». — И нет прицелов! Танки окажутся без оптики! Таким образом, США выявляют уязвимость обороноспособности нашей страны. Кроме того, американские аудиторские компании своими заниженными рейтингами создают негативное отношение инвесторов к тому или иному российскому предприятию. А низкий рейтинг — это высокая степень риска как для инвесторов, так и для покупателей. Авиационный завод «Сухой», например, не получает крупных заказов и финансирования как раз из-за низкого рейтинга. И такая же картина наблюдается на многих предприятиях, не только оборонных, но и промышленных. Фактически это парализация всей нашей крупной промышленности, которая является высококонкурентной в международной среде. То есть фактически водитель нашей машины под названием Россия — это Соединённые Штаты Америки. Куда захотят, туда машина и поедет. Вы и мы все с вами — это просто пассажиры в кузове. За рулём водители-американцы, машина — это наше государство, а мы с вами пассажиры. Начальники, которые в России есть, министры, олигархи, редакторы СМИ — просто привилегированные пассажиры, не больше. Эти «привилегированные пассажиры» едут вместе со всеми, только у них сиденья мягкие и кочки для них не так чувствуются, как для основного населения.

Каждый год из российского бюджета в основном на содержание американских советников в российских министерствах и ведомствах выделяется два миллиарда долларов.

Решить проблему суверенитета, то есть заменить водителя на российского, можно только одним путем — конституционной реформой. Мы предлагаем, чтобы водителем был глава государства, президент, который не является властью по российской конституции. Это звучит противоречиво — он является гарантом , но при этом не властью. Это правда, так как через него управление не идёт, а уж тем более он его не производит.

Управление идёт от Америки через специализированные международные учреждения, которые находятся вне России. Американские компании управляют уже нашими министерствами и ведомствами, выпускают их нормативные документы. Вот так эта система работает.

Поэтому необходимо изъять полномочия у Соединённых Штатов Америки по отношению к российским министерствам, ведомствам и государству и передать эти полномочия главе государства как институту. И после этого он формирует вокруг себя систему десятков тысяч специалистов по производству концепта управления, и эти специалисты создают все документы, нормативные акты в России.

Нужно выступить за то, чтобы:

закон в первом чтении предлагался главой государства;

постановление пленума Верховного суда в первом чтении предлагалось главой государства;

постановление правительства в первом чтении предлагалось главой государства.

То есть первичные концептуальные документы должны идти от него и, соответственно, вокруг него должны работать тысячи специалистов, которые бы готовили концептуальные документы. И эти специалисты, естественно, должны заменить американских специалистов в российской системе власти.

Сегодня законы подготавливаются в специальных нанятых подразделениях при участии специалистов из США. Выделяются гранты США, на них пишется закон, дальше этот закон всплывает в соответствующем подразделении правительства на столе. Когда я работал в Минатоме (у меня есть опыт работы в правительстве), Евгений Адамов доставал из-под стола пачку законов, клал на стол и говорил: «Вот, мы написали закон. Давайте его принимать». Причём имена авторов не были известны, просто материализовался на столе текст.