Борис Воробьев - Книга тайн

Но пока что на дворе лишь конец 1796-го. Недавно умерла Екатерина II, многие годы лелеявшая мысль передать престол внуку в обход родного сына. Эту идею императрица высказывала впервые ещё в 1787 году, то есть в то время, когда Александру было всего 10 лет. Он, кстати, был посвящен бабкой в этот план, но сам же и расстроил его, рассказав о замысле Екатерины отцу и поклявшись ему в том, что никогда не выступить против него.

Но вот Екатерина умерла и на престол вступил Павел. Вопреки распространенному мнению, он не был психически ненормальным человеком, доведшим Россию за четыре года правления чуть ли не до катастрофы. Все обстояло как раз наоборот, и Павлу пришлось расхлебывать результаты деятельности своей матери, Екатерины «Великой». А что касается его как человека, то он был умным, честным и благородным (правда чересчур эмоциональным), а потому не вписывался в систему координат тогдашней российской деятельности. Недоброжелатели называли Павла гатчинским капралом (двор Павла находился в Гатчине), а он был хорошо воспитанным и образованным человеком, проявившим большую склонность к занятиям математикой и к инженерным наукам и знавшим три языка — немецкий, французский и латынь.

Объективную оценку дал Павлу I в своих «Записках» генерал-майор Конной гвардии Николай Саблуков. «Это был человек в душе вполне доброжелательный, — писал конногвардеец, — великодушный, готовый прощать обиды и повиниться в своих ошибках. Он высоко ценил правду, ненавидел ложь и обман, заботился о правосудии и беспощадно преследовал всякие злоупотребления, в особенности же лихоимство и взяточничество. К несчастью, все эти похвальные добрые качества оставались совершенно бесполезными, благодаря его несдержанности и нетерпеливой требовательности беспрекословного повиновения».

Другими словами, суровые меры, принятые Павлом для наведения в стране порядка, встретили жесточайшее сопротивление дворянской оппозиции. Но разве нужны были эти суровые меры, это требование беспрекословного повиновения, о котором говорит Саблуков? Ведь Павел стал царствовать после «золотого» века Екатерины, когда по уверению нашей официальной историографии, Россия достигла пика своего могущества и когда, казалось бы, не пристало говорить ни о каких суровых мерах в деле наведения порядка в стране. Это — очередной миф нашей истории. Да, территориальные приобретения при Екатерине поражали воображение (именно тогда к России был присоединен Крым и основан Севастополь), но какой ценой были оплачены эти приобретения? Ценой жизни бессчетного числа русских солдат являвшихся до призыва на службу крепостными крестьянами, то есть основными работниками государства.

Рекрутские наборы, производимые по всей стране, собирали под знамена Румянцева, Суворова и Потемкина сотни тысяч людей, трупами которых устилали затем все поля победы. Но какое дело было русской императрице (русской, впрочем, лишь по стране проживания) до крепостных мужиков, которых именно она довела своими указами до рабского состояния? Ведь это при «великой» Екатерине крепостничество в России достигло своего апогея, когда крестьянам, например, было запрещено под страхом физических наказаний жаловаться на своих господ; когда их продавали наравне с тягловым скотом и секли за малейшую провинность. Ведь это при Екатерине помещица Дарья Салтыкова, вошедшая в историю под именем Салтычихи, замучила до смерти свыше 100 своих крепостных. Жалоба на нее дошла до императрицы лишь после десятого захода, когда отчаявшиеся мужики всеми правдами и неправдами прорвались к Екатерине. Им грозило битье кнутом на площади — не жалуйся! — или вырывание ноздрей, но они пренебрегли опасностью и донесли до государыни всю правду о своей жизни. Салтычиха была отдана под суд, и судьи, пораженные жестокостью помещицы, приговорили ее к смертной казни, хотя таковая в отношении дворян не применялась. Исправляя «ошибку» суда, Екатерина заменила смертную казнь заточением в монастырь, и Дарья Салтыкова остаток дней провела в одной из московских обителей.

Но это, как говорится, лирическое отступление; вернувшись же к основной теме стоит отметить один лишь факт и задать один лишь вопрос. Факт заключается в том, что Екатерина II царствовала 34 года, и все это время Россия находилась в состоянии войны, которая безостановочно пожирала свои жертвы — русских солдат, бывших крестьян, оторванных от хозяйства. А отсюда вытекает и вопрос: могло ли государство после стольких лет разорения находиться в состоянии благоденствия?