Леонид Будкевич - Наши соседи за Памирами

Похороны одновременно бывают и пиром, – продолжающимся целый день, или даже дни, – на котором вино льется обильно. Особенно торжественны церемонии при похоронах убитых на войне с афганцами… При известии о смерти сына, отец его наносит себе раны, нередко очень опасные. Друзья, на месте сражения, отрезывают убитым головы и отправляют их в родное селение, где к головам этим прикрепляются соломенные чучела, одетые в лучшие костюмы.

Фигуры эти располагаются в тех помещениях, а летом на площадках, где происходят общественные танцы и где пир продолжается 2–3 дня, после чего головы убитых относятся, с обычными ритуалами, в кладбищенские ящики, а вокруг чучел еще 2–3 дня продолжаются пир и церемонии.

Пение вопленниц и речи ораторов очень драматичны; последние, подойдя к телу и внимательно всмотревшись в лицо убитого, закрываются плащом, горько рыдают и сквозь слезы начинают патетическую речь, в которой славят покойного, предков и семью его…

Описывая похоронные обряды, д-р Робертсон не мало говорит о непрерывной, при похоронах производящейся, стрельбе из многочисленных ружей, что не мешает ему в другом месте сказать, что «кафиры питают страх и отвращение к огнестрельному оружию» и «однажды разбежались в паническом ужасе, когда я им вздумал показывать ружье. Как же решались эти трусы „не раз“ конфисковать оружие» у д-ра Робертсона? Все эти противоречия почтенного автора не заключаются, впрочем, в одном и том же документе, а замечаются из сопоставления сообщения, сделанного им «Королевскому географическому обществу», в июне 1894 года, и оффициального Report'а, предназначенного в назидание правительству, но прессою широко цитируемого и напечатанного в декабре 1895 года, когда политические соображения заставили автора в возможно несимпатичном свете представить кафиров, как недостойных британского внимания. Это тем более прискорбно, что д-р Робертсон – единственный европеец, основательно ознакомившийся с этим действительно интересным народом, – а это дает право ожидать от Робертсона правды и только правды. Впрочем, нам кажется, что благодаря этим противоречиям, в которых так прозрачна тенденция – правда выступает еще ярче.

Но закончим речь о Кафиристане.

Постановка памятника покойному кафиру весьма недешево обходится родным умершего; они должны сделать пир всему селению, и тем более продолжительный и богатый, чем величественнее ставится памятник. Принципы здесь опять те же: «ты хочешь возвысить покойного над общим уровнем, – возвышай, чествуй его, но – плати за это тем, над кем ты его возвышаешь»! говорит народ.

С пиром этим неразлучны и танцы; конечно, в них принимает участие и памятник покойному, привязанный к спине невольника (если только памятник деревянный, а не монолит), вокруг которого и происходят танцы…

Д-р Робертсон особенно оригинальным при всех этих церемониях находит то, что рыдающие, обливающиеся слезами родные в то же время танцуют энергичнейшим образом.

Если смерть дает повод в Кафиристане многочисленным церемониям, то браки почти совсем обходятся без них. Влюбленный, или просто желающий жениться, кафир отправляет друга своего к отцу невесты с предложением и вопросом о цене… Бедный кафир обыкновенно платит за жену 8 коров, побогаче – от 10 до 12; очень состоятельному кафиру жена новая обойдется в 16–20 воров. В случае утвердительного ответа отца и если цена оказывается для жениха подходящая, он немедля является в дом невесты, где и приносится в жертву воза; в этом заключается вся церемония. На молодых смотрят, после этого, как на супругов законных; но новая жена кафира остается в доме отца и работает только на него, до тех пор, пока муж не уплатит всего, что следует за жену. Мы повторили выражение новая жена, ибо в Кафиристане господствует полигамия, и 4–5 жен у кафира не редкость.

Разводы весьма незатруднительны, и если есть охотники на жену его, кафир продает ее, как купил – без всяких церемоний. В случае смерти мужа, жены его переходят по наследству к братьям покойного, которые или оставляют их в качестве жен, или продают. К этим не совсем лестным для кафиров сведениям об их брачной жизни д-р Робертсон в «Report'е» прибавляет, что адюльтер у кафиров чрезвычайно развит и составляет для мужей доходную статью, так как супруг согрешившей требует и получает материальное вознаграждение со стороны любовника. Этот упрек в безнравственности по адресу полудикого народа, по меньшей мере, странен в устах представителя англо-саксонцев, у которых судебные процессы в divorce-court'ах, где муж ищет денежное вознаграждение за убытки (damage) с любовника и этим путем восстановляет честь свою – явление совершенно обычное и никого в цивилизованной Англии не поражает.