Литературная Газета - Литературная Газета 6552 ( № 18-19 2016)

Кто же продолжит эти мои заметки, ибо, разумеется, не по мне задача искать ответ: рукописные «Записки..» – это авторский вариант или «вольности» вдовы? Цель моих заметок проста. Всего-то рассказать о таковой загадке творчества Булгакова. И всего-то подсказать новому поколению булгаковедов: вдруг эта рукопись подтолкнёт начать исследование. Так сообщаю: я передаю её в общее пользование – в архив литературы и искусств.

Булгаков против электротеатра

Литература / Литература / Булгаков - 125

Поляков Юрий

Теги:Михаил Булгаков

Михаил Булгаков – один из немногих, кто в сверхполитизированные 20–30-е годы писал так, как хотел, повинуясь лишь своей внутренней свободе. Помните восклицание Воланда? «О ком, о ком? О Понтии Пилате? Это сейчас-то?» Да, сейчас. Можно сказать, мастер существовал вне тогдашних «букеров», «больших книг», «золотых масок» с их идеологическими, тематическими, а то и мелко конъюнктурными установками. Тогда, например, было выгоднее ненавидеть царскую Россию. Сегодня – СССР. Разница? Никакой. Да, «репертком» Булгакова не любил. А что, разве нынешний «агенпоп» любит самостоятельных писателей?

Однако именно этим самостояньем, помимо замечательного таланта, объясняется долговечность читательского и зрительского успеха Булгакова. Литератор, гуляющий на поводке власти, оппозиции или влекомый запахом сыра в премиальной мышеловке, устаревает так же быстро, как лозунг вчерашних выборов. Именно внутренняя свобода так бесила его собратьев по перу и его неистовых зоилов, недоумевавших, куда же смотрит ОГПУ. Между прочим, «Г.П. Ухов» – один из его псевдонимов. Улавливаете? Как говорится, наш ответ Киршону. Нынешним критикам, обслуживающим теперешнюю «Акустическую комиссию», чаще надо бы заглядывать в педантично составленный памятливым Михаилом Афанасьевичем список его хулителей и очернителей: Авербах, Алперс, Бачелис, Безыменский, Биль-Белоцерковский, Блюм, Вишневский, Киршон, Лелевич, Машбиц-Веров, Орлинский, Пельше, Пикель, Рубинштейн, Циновский и т.д. Желаете, господа, остаться в истории отечественной словесности таким же образом? Нет? Уже остались. Кстати, составитель одной из последних биографий Булгакова поостерёгся включать приведённый список в свою объёмистую книгу. С чего бы это?

Нет, язвительный автор «Собачьего сердца» совсем не случайно придумал для контрольно-указующих органов и ватаг кличку Акустическая комиссия, ибо замалчивание тоже есть вид запрета. «Акустика» (точнее, сиюминутный резонанс) – результат того, что сейчас мы называем пиаром и манипуляцией общественным сознанием. Но искусственная акустика недолговечна, её результат рассасывается порой ещё до того, как очередной «любитель домашних птиц» Семплеяров вылетит из кресла. Записные акустики, сидевшие не столько в ЦК и ОГПУ, сколько в Союзе писателей, замалчивали мастера почти полвека. И что? Вы давно были на премьере Биль-Белоцерковского или перечитывали на ночь Безыменского? А ведь они «классики» той эпохи! Любимцы Акустической комиссии. Лауреаты всех степеней. Кавалеры всего, что висит. И где они теперь? Зато латунские поголовно стали булгаковедами и пишут биографии мастера.

Шёл я недавно по Тверской улице мимо «электротеатра «Станиславский» и вспомнил вдруг, что когда-то здесь, в Московском драматическом театре имени Станиславского, впервые увидел «Дни Турбиных» в постановке Михаила Яншина с Евгением Леоновым в роли Лариосика. Великий был спектакль! И такая мрачная символика… Ведь именно «электротеатру» насмерть противостоял драматург и режиссёр Михаил Булгаков. Нет, я не о синематографе, боже упаси. Я о той выдуманной сценической новизне, что горит не живым одухотворённым светом, а лишь рябит да прыгает в глазах, точно голые бояре на трапеции. Эта новизна словно подключена к тарахтящей «динамо-машине», снабжающей дурной энергией очередной окончательный эксперимент над искусством и здравым смыслом.

Не огорчайтесь, Михаил Афанасьевич, и этот «электротеатр» ненадолго.

Немузейный интерес

Литература / Литература / Булгаков – 125

Теги:Михаил Булгаков

Михаил Булгаков, несомненно, самый загадочный писатель XX века. Несмотря на то что он находился в сложных отношениях со временем и c властью, сегодня классик – вне времени. И главное – по-прежнему интересен. И просто читателям, и, конечно же, современным писателям, которым мы задаём такой вопрос: