Марк Курлански - 1968. Год, который встряхнул мир.

Вопреки ноябрьскому заявлению Джонсона об одностороннем прекращении бомбардировок Северного Вьетнама и выраженной им надежде, что это приведет в интенсивным и продуктивным переговорам, 6 декабря служба призыва объявила о том, что призыв должен быть увеличен до трех тысяч человек в месяц. К середине сентября лица, участвовавшие в мирных переговорах в Париже, говорили, что Джонсон «обещал больше, чем мог выполнить» по части перспектив мирного урегулирования в преддверии выборов.

В Париже под конец года участники мирных переговоров предприняли существенное и решительное усилие по решению вопроса о... форме стола. Ханой был полон решимости сесть за квадратный стол, что было абсолютно неприемлемо для Южного Вьетнама. Другие делегации предлагали круглый стол. К концу года было предложено одиннадцать вариантов форм воображаемого стола (при том, что стол у них был всего один). За вопросом о столе крылись более сложные проблемы: например, делегаты от Северного Вьетнама настаивали на присутствии вьетконговцев, в то время как вьетконговцы отказывались вести диалог с представителями Южного Вьетнама, но хотели говорить с американцами.

Сенатор Джордж Макговерн, выдвинутый в последнюю минуту кандидат — сторонник мира, на Чикагском съезде сказал, что южновьетнамский вице-президент Нгуен Сао Ки — «маленький дешевый диктатор», и обвинил его и других правительственных чиновников Южного Вьетнама в том, что они задерживают течение мирных переговоров. «В то время как Ки флиртует в шикарных заведениях Парижа и торгуется насчет того, за круглым или квадратным столом будет он сидеть, американцы умирают, обеспечивая у него на родине существование его продажного режима». Сенаторы, придерживавшиеся антивоенных настроений, избегали откровенных высказываний о вьетнамцах-южанах (одни — из уважения к Джонсону, другие — для того чтобы не нарушать ход переговоров). Когда Джонсон ушел со своего поста, они пожелали высказываться более откровенно. Некоторые утверждали, что хотят подождать до инаугурации Никсона, однако Макговерн заговорил за две недели до этого события. Опрос общественного мнения показал, что на данный момент незначительное большинство американцев приветствует идею отступления и отказа от военных действий в пользу Южного Вьетнама.

Макговерн настаивал на вдумчивой оценке уроков Вьетнама. По его мнению, одним из величайших уроков стали «губительные последствия проведения исторических аналогий». Хотя не существовало параллелей между тем, что произошло в Юго-Восточной Азии в начале шестидесятых и в Европе в конце тридцатых, поколение Второй мировой войны оказалось втянуто в гражданскую войну во Вьетнаме в том числе и потому, что они были свидетелями попустительства Гитлеру.

Макговерн говорил: «В ходе этой войны ежедневно велся подсчет убитых, и результаты преподносились нам год за годом подобно счету футбольных матчей». Военные поняли, что это тоже было ошибкой. Они даже завышали цифры потерь. Впоследствии они пытались представить войны настолько бескровными, насколько это было возможно, и сообщали об убитых врагах как можно меньше.

Военные сделали из событий собственные выводы, причем далеко не все совпадали с теми, которые имел в виду Макговерн, пытаясь начать дискуссию. Военные заключили, что в эпоху телевидения журналистов следует контролировать куда более строго и что надо тщательно следить за «имиджем войны». Генералы должны были думать о том, как будет выглядеть битва по телевидению и как контролировать это зрелище.

Идея армии, комплектуемой путем призыва, оказалась порочной, поскольку она порождала весьма серьезные возражения общественного мнения (к тому же появлялось слишком много солдат-отказников). Лучше было иметь вооруженные силы, сплошь укомплектованные контрактниками, — людьми, нуждающимися в работе и возможностях сделать карьеру. Впоследствии, когда студентов перестали призывать в армию, войны перестали быть первоочередной проблемой, обсуждавшейся в кампусах.

Кроме того, воевать следовало лишь против более или менее беззащитных стран, в победе над которыми решающую роль играло техническое превосходство; против врагов, способных оказывать сопротивление неделями, но не годами.