Елена Ларина: Искусственный интеллект. Этика и право

Реализация Стратегии развития технологий искусственного интеллекта в Российской Федерации до2030 годапредполагает интеграцию всего мирового опыта на данном направлении.

В январе 2019 года на сайте ООН был представлен первый Доклад Всемирной организации интеллектуальной собственности (ВОИС), посвященный развитию искусственного интеллекта (ИИ).

С середины 50-х годов прошлого века изобретатели и исследователи подали заявки на почти 340 тысяч изобретений на основе ИИ. Более половины всех изобретений, связанных с ИИ, были запатентованы после 2013 года.

Эксперты отмечают, что в последнее время увеличилось число патентных заявок на использование ИИ в робототехнике. В 2013 году их было 622, а в 2016-м – уже 2272. Ведущее место занимает транспортный сектор: в 2016 году на его долю приходилось 8764 патента. 6684 поданных заявки были связаны со сферой коммуникаций. В медицине, где ИИ активно применяется, например, в робото-хирургии, число заявок в 2016 году достигло 4112, что на 40 % больше, чем в 2013 году. В секторе персональных устройств, вычислительной техники и взаимодействия человека с компьютером число заявок в 2016 году составило 3977, что на 36 % больше, чем в 2013 году.

В числе лидирующих направлений использования ИИ – сфера безопасности. Применение ИИ в юриспруденции находится в самой нижней строке рейтинга. Тем не менее, этому направлению в США, странах Евросоюза, Японии, Южной Корее и Китае уделяется не меньшее значение, чем применению ИИ в сферах бизнеса, промышленности, транспорте, медицине и IT.

Российские и зарубежные исследователи проблем использования ИИ в правосудии и правоохранительной деятельности нередко задаются вопросами об этичности и правомерности этого процесса. Высказываются предположения о том, что использование в правосудии ИИ таит опасность сделать человека, его права и свободы уязвимыми, а само правосудие бесчеловечным и формальным. Как отмечал на одной на одном из научных обсуждений в 2018 году начальник Управления конституционных основ уголовной юстиции Конституционного Суда России Олег Вагин, «страшно представить, что решения в отношении человека, общества или человечества будут приниматься исходя из заданности информационных технологий, следуя совету «умного» искусственного интеллекта, полагаясь на который человек сам перестает думать, анализировать, прогнозировать свое будущее, а потому деградирует в качестве разумного существа, станет беспомощным и уязвимым, зависимым и от «машины», и от того лица, которое ею управляет, ее обслуживает, модернизирует, корректирует программное обеспечение, а в конечном счете, возможно и манипулирует поведением и решениями отдельных лиц, а через них интересами многих, тем самым превращая людей в марионеток, заложников IT технологий и средств их реализации».

Для того чтобы развеять эти сомнения в мировом сообществе делаются первые шаги. Так, в декабре 2018 года Европейской Комиссией одобрена Европейская Этическая Хартия использования искусственного интеллекта в судебной и правоохранительной системах.

Кроме того, в феврале 2019 года Центр Европейских Политических исследований при Евросоюзе опубликовала доклад об этических, правовых и политических принципах регулирования развития и применения искусственного интеллекта относительно любых направлений деятельности.

В США Партнерство по искусственному интеллекту (PAI), в которое входит более 80 корпоративных разработчиков и пользователей ИИ, в начале 2019 года опубликовало отчет об алгоритмических инструментах оценки рисков в системе уголовного правосудия США.

25 мая 2019 года Организация экономического развития и сотрудничества (ОЭСР) поддержалаПринципы ответственного управления надежным ИИ.

В России противники применения ИИ в судебной системе часто апеллируют к тому, что у нас не прецедентное право, поэтому нельзя основываться в судебных решениях на аналоги уголовных дел. При этом закрываются глаза на то, что судьи всегда основываются на своем прошлом опыте по делам об аналогичных составах преступления, опыте региональных судей, решениях Конституционного Суда РФ и постановлениях Президиума Верховного Суда РФ, которые по сути своей – разновидность прецедентного права.