Андрей Солдатов - Битва за Рунет - Как власть манипулирует информацией и следит за каждым из нас

Гольдштейн рассказал, почему спецслужбы так неохотно объясняли принцип действия системы. «Черный ящик», устанавливаемый у провайдера, был только ее частью. Провода, отходящие от устройства, вели ко второй его части, Пункту управления СОРМ, установленному в здании ФСБ. Его разрабатывали в обстановке строгой секретности в ведущих НИИ страны, под руководством ФСБ.

Гольдштейн ясно дал понять: переход от СОРМ-1, контролирующей телефонную связь, к СОРМ-2, контролирующей интернет, было делом не столь уж сложным. «Технически в СОРМ-2 нет ничего нового, – сказал он. – Чтобы перехватить данные, даже не нужно никакого специального оборудования, нужно просто зеркалить трафик». После встречи с Гольдштейном мы поняли, что СОРМ уходит корнями в советские методы телефонной прослушки. В «черном ящике» не было ничего принципиально нового, его просто модифицировали в соответствии с технологическими изменениями эпохи.

Впрочем, пазл все еще не складывался. Мы продолжали рыться в документах Минсвязи 1990-х, надеясь найти зацепки в виде имен или названий организаций. Вскоре мы наткнулись на имя Сергея Мишенкова, возглавлявшего в то время научно-технический отдел Минсвязи, – в некоторых документах он упоминался как куратор исследований СОРМ, проводившихся «по запросу и при финансовой поддержке» российских спецслужб. Ему по должности полагалось многое знать о СОРМ.

Андрей застал его на рабочем месте – в кабинете на четвертом этаже здания Центрального телеграфа. Приветливый, круглый и жизнерадостный, с растрепанными волосами, Мишенков оказался радиоэнтузиастом с юности и в качестве адреса электронной почты использовал свой радиопозывной. Его кабинет был завален сделанными еще в советские времена радиостанциями. Настоящий инженер, Мишенков посвятил карьеру развитию московской радиосети. В 1990-е Булгак позвал его в Министерство, наводить порядок в деятельности подведомственных Минсвязи научно-исследовательских институтов. За годы советской власти они привыкли к гарантированному госфинансированию, но Мишенков требовал быстрого результата. Им нужны были деньги, поиск которых был главной задачей Мишенкова. Так он оказался в истории с СОРМ: ФСБ была готова оплачивать научно-исследовательские работы по прослушке.

Как Мишенков объяснил Андрею, Центральный НИИС в Москве традиционно работал над междугородными телефонными станциями, поэтому им и поручили разрабатывать СОРМ для этих станций. Отделение в Санкт-Петербурге исторически разрабатывало местные телефонные станции, поэтому и занялось СОРМом для них. Когда появились сотовая связь, подключился третий институт – НИИ радио {65}. Их исследования должны были гарантировать ФСБ возможность следить за каждым соединением.

После враждебности, с которой встретил его Гусев, Андрей не слишком рассчитывал на то, что сможет многое узнать у Мишенкова. Но один факт он все же держал в голове: источник сказал, что настоящая история СОРМ могла привести его в место, о котором Мишенков пока не обмолвился ни словом, – в сверхсекретный НИИ КГБ в Кучино {66}.

«Кучино?» – спросил Андрей как будто между делом, когда речь зашла о происхождении «черных ящиков». К его немалому удивлению Мишенков утвердительно кивнул. Все другие институты, конечно, работали над технологией, но истинным местом рождения СОРМ были стены Кучинского НИИ в Подмосковье.

Этот институт был старейшим научно-исследовательским учреждением советских спецслужб, первые лаборатории открылись там в 1929 году. Среди сотрудников КГБ Кучино считалось легендой: здесь были придуманы уникальные технологи, например, прослушивания разговора в помещении при помощи считывания вибрации оконного стекла инфракрасным лучом. В сталинское время здесь использовался труд заключенных, в том числе Льва Копелева, который пробыл в Кучино с января по декабрь 1954 года. До сих пор Кучино (сегодня – Центральный научно-исследовательский институт специальной техники) тщательно охраняется, и даже инженеры здесь имеют звания ФСБ {67}.

Было очевидно, что дальше о СОРМ надо спрашивать в ФСБ, но найти там человека, готового говорить на такую тему, казалось практически невозможным. Многие годы ФСБ непроницаема для журналистов. Пресс-служба на Лубянке месяцами игнорирует запросы, поступающие от СМИ, их больше не беспокоит общественное мнение.

Анализируя документы, мы нашли в некоторых из них имя Андрея Быкова, заместителя директора ФСБ 1992–1996 годов в звании генерал-полковника. До этого он возглавлял ОТУ – оперативно-техническое управление КГБ. Именно Быкову 5 декабря 1991 года председатель КГБ Вадим Бакатин приказал передать американцам схемы прослушки нового здания посольства США в Москве {68}. В 1990-е подпись Быкова стояла на многих документах, связанных с СОРМ.