Константин Трунин - Паустовский. Критика и анализ литературного наследия

Очерк «Всякий хлам» – сообщение о недооценённом людьми мире, ежели у них нет стремления заниматься его преобразованием. Буквально из хлама возможно создать нечто уникальное, по характеристикам превосходя существующее. Паустовский находил для того самые яркие примеры. Допустим, Американские Штаты лишены растений, из которых можно получать резину. Что они сделали? Спланировали производство переработки изношенных галош, получая в итоге абсолютно новые галоши. Но впереди ожидается война! Значит нужно искать другой источник резины. И они нашли растения-каучуконосы, начав их культивировать. И так во всём. Получить отличного качества фетр? Без проблем. Заменить нечто дорогое? Найдётся множество вариантов. Даже рыбьи останки не стоит выкидывать – лучше удобрения не найти. А чилийское гуано (помёт морских птиц) равноценно золоту и нефти. И бумагу можно делать из крапивы!

Сообщение «Всякий хлам» было дополнено очерком «Погоня за растениями». Растительность нужно интенсивно изучать: таков вывод Контантина. Не одним каучуком можно ограничиться. Нужна древесина? Существуют деревья, за шесть лет вырастающие до шести метров. Есть и такие, чрезмерно высасывающие воду из почвы, с их помощью можно бороться с заболоченной местностью. Есть и растения, наоборот разгоняющие пустыни. И всему этому можно найти применение на обширной территории Советского Союза.

Другой очерк «Разговор о рыбе». Константин собрал разные заметки. Он буквально взялся поговорить с читателем. Есть миф, будто рыбачить легко. Что такого? Сел с удочкой на берегу и сиди целый день. Может в городской черте и так. Настоящий же рыбак встаёт рано, идёт более пяти километров, ещё несколько километров проходит на лодке, в остальном – жаркая, либо холодная погода, а также доводящий до помрачения сознания гнус. Разумеется, речная и морская ловля рыбы различается. На море порою вилку можно в воду воткнуть, так велико количество рыбы. А как вообще с морской рыбой раньше обстояло? Ели её жители побережья, часть доставлялась в столицу, внутренние области страны таковой и вовсе не вкушали. Можно и про сельдь вспомнить, как тяжело к ней приучался человек в России, не желая принимать, вроде некогда им избегаемого картофеля.

Говоря про очерк «Колхозная академия», отмечаешь явную необходимость писать именно так. Паустовский сообщал про работу Темирязевки – аграрного института, повествуя в духе социалистической пропаганды. Константин отмечал удовлетворение от возможности крестьян поступать на обучение, причём с ограничением прочих слоёв населения, невзирая на прежние и текущие заслуги. Доходило до призыва изгнать из института старый преподавательский состав. Если кто и должен трудиться на благо Темирязевки и выходить из её стен – так это дети крестьян. Хотя перед этим Константин рассказывал про успехи института, про его важность и значение, отмечая неоспоримость сделанного вклада в науку сельского хозяйства. Остаётся думать, Паустовский написал очерк под конкретное требование.

Не трогайте природу, пока не научитесь ею пользоваться. Но человек никогда не научится пользоваться чем-либо, постоянно внося разрушительный вклад. Ему кажется, будто действуя из лучших побуждений, он поступает на благо, тогда как приносит вред. Проще ничего не предпринимать, живя в согласии с окружающим миром, нежели думать и его благополучии и совершать непоправимые ошибки. Разве можно смотреть на высыхающее Каспийское море? Уровень этого водоёма постоянно понижается, грозя скорым исчезновением. Причину этого видели в заливе Кара-Бугаз, куда вода поступала через малый перешеек, дабы испариться без остатка. Разумным казалось перекрыть залив вообще. О таком думали раньше. И это всё-таки совершили через двенадцать лет после смерти Константина Паустовского. О чём он предупреждал – всё осуществилось. Дамбу пришлось разрушить и смириться с нанесённым ущербом.

Как рассказать о заливе? Паустовский то начал делать до знакомства с Каспийским морем. У него были сведения о Кара-Бугазе, и только. Пришлось самостоятельно знакомиться с водоёмом, о чём читатель узнает впоследствии. Роль Паустовского в судьбе залива – желание понимать его необходимость человечеством. Для этого лучше всего подойдут документы из архивов, кои удалось отыскать. Мало кому известный исследователь Жеребцов во время царской России вёл наблюдение за морем, сделав требуемые выводы, едва не ошибившись со значением Кара-Бугаза. Похоже, такую ошибку совершают все, кто старается его понять самостоятельно. Жеребцов тоже имел намерение рекомендовать перекрыть воде доступ в залив, чтобы уберечь морских обитателей от поступления излишнего количества соли.