Илья Кривошеев - Игра в города

Итак, родители посадили меня на автобус и отправили в Тольятти. Я был счастлив, потому что это было мое первое самостоятельное дальнее путешествие.

В Тольятти меня встретил мой двоюродный брат Митя, сын дяди Валеры и тети Нади. Быстренько перекусив в их, с будущей женой Светой, съемной квартире, мы сели в его «восьмерку», тогда у него была «восьмерка», и поехали в «Усладу».

Детский оздоровительный комплекс «Услада» расположен между Сызранью и Тольятти, там, где сливаются две реки – Волга и Уса. Рядом – поселок, который так и называется – Междуреченск. Принадлежит детский лагерь Куйбышевской железной дороге РЖД, поэтому и отдыхают здесь чаще всего дети работников железной дороги Самарской области.

Место, где расположен лагерь, надо сказать, довольно живописное. От федеральной трассы М5 в сторону Усы уводят два километра заасфальтированной тропы, вглубь, в сосновую лесную чащу. И уже в самой чаще, у реки, мы можем обнаружить два жилых комплекса, столовую с концертным залом и котельную. Такая, знаете ли, городская мини-инфраструктура для удобной жизни в самом лесу. Это было по левую сторону от дороги-тропы. По правую еще расположены базы отдыха – деревянные домики без какой-либо инфраструктуры, где летом на несколько дней могли остановиться отдохнуть взрослые. Например, родители тех самарских или сызранских детей, что отдыхали в лагере «Услада».

Та лагерная смена 2005 года прошла для меня хорошо, хотя и не могу сказать, что незабываемо. Просто хорошо. Ну а что вы хотели от книжного червя, не желающего играть в футбол? Мой характер интроверта и поныне определяет мою жизнь. Конечно, я не альфа-самец, я – бета. Это ни хорошо и ни плохо, это просто факт. Знаете, как сказала героиня Нонны Мордюковой в фильме «Простая история»: «Хороший ты мужик, но не орел». Ну так это всецело ко мне относится.

Единственное, о чем следует сказать, тогда в лагере я впервые встретил Катю Конихину, с которой мы еще пересечемся в колледже искусств.

Уезжая в Туймазы, чтобы закончить последний год школы, я сказал тете Наде:

– Я еще приеду к вам. Я хочу учиться в Тольятти.

И так оно и будет. И в «Усладу» я еще буду наведываться много раз.

Прошел год. Я окончил школу. И в июле месяце уехал в Тольятти. Остановился у Мити.

– Куда собираешься поступать, где учиться? – спросил он.

– В ТГУ, на журфак, – ответил я.

– Странно, конечно, но попробуй.

Это был 2006 год. ЕГЭ еще не был обязательным, и в каждом регионе были свои какие-то правила. В школе я сдавал только математику, так было положено. А гуманитарных дисциплин не было. На журфак же необходимы были результаты именно что гуманитарных дисциплин, которые мне пришлось сдавать уже непосредственно в ТГУ.

Русский язык, Литература и Творческий конкурс – вот три экзамена. Мои результаты ЕГЭ по русскому языку и литературе были посредственными – что-то около 60—70 баллов. Ребят, набравших более высокие баллы, было довольно много. Это притом что бюджетных мест – всего десять. А конкурс большой, где-то десять человек на место. Поэтому изначально мне стало понятно, что я не пройду.

Творческий конкурс для меня лично тоже ничего не решил. Как показывали мои наблюдения, чтобы поступить на бюджет, нужны были связи. А у меня их не было. Тема написания эссе была естественно про ВАЗ. Я там что-то написал от балды, и баллы получил соответствующие – посредственные.

В итоге, все понятно.

– Что будешь делать? – спросил Митя.

– Ну, в ТГУ я теперь точно не пойду. На бюджет я не прошел, а на коммерцию как минимум 40 тысяч надо. Где их взять? У родителей таких денег нет. Попробую в институт искусств. В буклете для абитуриентов написано, что туда принимают только на бюджет.

– Бог мой! Какие-то странные профессии ты выбираешь. То журналист, то музыкант. Ты думаешь, они будут тебя кормить? С такими профессиями не заработаешь денег. Подумай.

И он, конечно же, был прав. И я это прекрасно понимал. Однако настоял на своем.

Экзамен в колледж Института искусств был простой – его просто не было. Они принимали всех более или менее адекватных абитуриентов на духовую кафедру. В членах комиссии сидели молодая женщина, Ирина Константиновна («дьяволичная» женщина, невысокого роста, полноватая, с черной стрижкой каре; она была пианистка) и преподаватель тромбона (извините меня, но я забыл его имя).

– «Преподаватель тромбона», – обратилась «дьяволичная» Ирина Константиновна к преподавателю тромбона, показывая на меня, – если вы возьмете этого молодого человека к себе на курс, я не буду возражать, чтобы его зачислили в наш колледж искусств.