Владимир Положенцев - Хвост огненной кометы

– А позавчера, – ухмыльнулся мой друг Шура, – Черномор встречался с Абубакаровым и Имаевым и якобы договорился о поэтапном прекращении огня. У них там семь пятниц на неделе. Завтра опять чего-нибудь придумают. Как вы в таких условиях воюете, не понимаю.

Петр Степанович только развел руками.

На этом короткая встреча с главкомом закончилась. Можно было бы, конечно, задать ему пару колючих вопросов. Почему, например, бомбардировка Дворца началась в тот момент, когда Виктор Степанович сидел за столом переговоров с дудаевскими эмиссарами? Не согласованность с центром или обычная армейская неразбериха? Или почему ВВС использует (были видеоподтверждения) запрещенные кассетные бомбы? Но не хотелось мучить главкома. С нашими кремлевскими стратегами-то наступать бежать, то отступать, действительно, много не навоюешь, а Дейнекин в этой дурацкой ситуации оказался крайним. Впрочем, как выяснилось позже, не только он, вся российская армия.

ЧУЖИЕ СРЕДИ СВОИХ

Хороший информационный оператор никогда не спорит с корреспондентом, снимает то, что ему говорят от «а» до «я», а, главное, сам ищет интересную картинку и нажимает на гашетку видеокамеры, даже тогда, когда журналиста нет рядом. Еще с прежнего режима большинство операторов программы «Время» привыкли слушаться корреспондента (не новичка, конечно) беспрекословно, но, как и в советские времена лишнего не делали и инициативу проявляли редко. Многие, но не все. Мы с Оносовским не знали, какие опера нам попались, до этого мы с ними не работали, а потому, деля их между собой, просто бросили монету. Мне достался Саня Анненков, потомок известного декабриста, Оносовскому Володя Кипин. Оба лет тридцати пяти.

Наш самолет, несмотря на сильный туман, плавно приземлился на аэродроме моздокской военной базы и застыл не далеко от стайки черно-коричневых штурмовиков СУ-25, выстроившихся в линию на краю бетонки. Возле каждого «грача» горками возвышались бомбы, ракеты, контейнеры от «НАРов» и «Вихрей». Солдаты ломами вскрывали какой-то длинный ящик, видимо тоже с ракетами.

– Прибытие главкома снимаем? – сразу же навис надо мной Анненков, успевший уже подхватить штатив, кофр с батарейками и кассетами, микрофон и свои личные вещи.

Шустрый малый, подумал я, повезло.

– Гаси» все подряд, с рук. Железо я сам возьму.

Дробышевский выпустил журналистов из самолета первыми. Наши опера» тут же включили камеры. Главком не выходил из самолета минут пять, и за это время они успели «облизать» все штурмовики с бомбами, чумазых солдатиков с ломами, застывшие неподалеку боевые вертушки. Поставили штативы, чтобы зафиксировать на длинном фокусе необъятный палаточный лагерь объединенной группировки войск, почти вплотную прилегавший к аэродрому. Однако со стороны городка прибежали два офицера в полевой форме, представились особистами, и грозно заявили, что съемки здесь категорически запрещены.

– Ну, в чем дело, Саня? – вскинулся на Дробышевского мой друг.-Сами привезли сюда и сами работать не даете. Потом удивляетесь, почему на экране одни дудаевские боевики.

Лисенков и Дробышевский стали объяснять особистам что-то про Первый канал и кивать на главкомовский самолет. Офицеры были непреклонны. Мало того, они потребовали кассеты с уже отснятым материалом. Но тут на трапе показался Петр Степанович, и мы с операторами дружно попросили у него защиты. Главком кинул особистам всего пару слов и те, гневно оборачиваясь на нас, ушли.

У Дейнекина было виноватое лицо.

– Пока не снимайте. Разберемся.

Он сел вместе со своими замами в «Волгу» и уехал.

– И чего теперь? – поинтересовался у начальника пресс-службы ВВС Володя Кипин.

– Ждем автобус, – как-то растеряно ответил Гена Лисенков.

Прождали минут сорок, а потом потопали на базу пешком.

Грунтовую дорогу до нее напрочь размесили танки, БТРы и БМП. Передвигались по обочине, то и дело, сползая в жирную грязь, и уворачиваясь от бронетехники. Шли мимо палаточного лагеря, который производил гнетущее впечатление. Здесь начиналась война, и мозг отказывался в это верить.

Когда дотащились до бетонной дороги со шлагбаумом, Дробышевский узнал у солдат, где находится штаб.

Мы с Анненковым приотстали.

– Возьми Бетакам на плечо, – шепнул я ему, – и жми на клавишу, когда что-нибудь интересное заметишь. Нужно же из чего-то репортаж делать.

Чтобы не видно было, что камера работает, Саня залепил красную лампочку жвачкой.