Виктор Савельев - Я судебный репортер. Судебные очерки и журналистские расследования разных лет

Профессор Акопян прав: «Втихаря под мышкой что-то принести, на квартире дяди Вани кому-то пересадить и взять деньги – это абсолютно невозможно». Да и к чему – разве нет отработанного Минздравом тихого конвейера в официально утвержденных клиниках, который на благородную ниву излечения пациентов бросает сотни порезанных трупов? 90% из них – это как раз жертвы автокатастроф молодого возраста вроде Инны.

Вот один фонд в Интернете обращается к толстосумам за рубежом: «Люди, нуждающиеся в пересадке органов и не имеющие возможности получить их в своей стране, могут сделать операцию в России… Стоимость операции от 30 тысяч долларов и выше… Срок поиска органов от одного до шести месяцев». Цели фонда, разумеется, благородны: спасать богатых и больных. А на оборотной стороне медали – сплошные хлопоты с донорами… Про которых другой центр, пересаживающий почки, откровенничает: «Человек должен быть достаточно здоровый и молодой, с хорошей функцией почек. Умереть он должен в узком кругу больниц Москвы и Московской области, которые имеют разрешение на диагностику смерти мозга и изъятие донорских органов…» Специалисты центра сокрушаются, что, мол, очередь желающих получить донорские почки год от года растет, а количество доноров – вот досада! – остается прежним…

В этих условиях в «узкий круг больниц Москвы и Московской области» попадать становится неприятно. В 90-е годы, когда система пополнения банка органов за счет жертв автокатастроф только складывалась, в печать просочилась информация о надбавках к окладам работников реанимационных отделений за помощь Московскому координационному центру органного донорства в поисках погибших «доноров». Один из врачей – А. Мироненко, высказался: «Дилемма встает перед медиками: выводить за свою скромную зарплату пострадавших в авариях из терминального состояния или за весьма существенную надбавку содействовать изъятию органов?!». В группе риска, как всегда, незащищенный пациент вроде Инны, у которой мама – простой рабочий на стройке. Таких не будут спасать годами за счет «систем жизнеобеспечения», как генерала Романова в коме…

Немудрено, что мать погибшей девушки Л. И. Наседкина не верит реаниматорам:

– На Инну в больнице сразу смотрели как на готового донора: почки – молодые, сама при смерти…

…Поражает слаженность закрученной в ночь с 4 на 5 сентября 2001 года операции по забору органов Инны. В 6.40 утра она умерла (по акту комиссии ГКБ №1 и «смежников») – в удобное время, когда родственников нет в больнице. Уже через 20 минут (!), то есть в 7.00 по акту, вызванные хирурги бригады Московского координационного центра органного донорства Смирнов Л. Я. и Милосердов И. А. приступили к изъятию органов, чтобы увезти их «теплыми». Возникает вопрос: когда же они прибыли в больницу, когда руки в перчатках успели приготовить, инструмент?

Удивительно, что в 6.40 утра на месте оказались и судмедэксперт, и заместитель главного врача ГКБ №1 – словом, все необходимые для подписания нужных бумаг должностные лица. Если же это не так и хирурги под утро кромсали внутренности Инны без их ответственных подписей, а подписи делались задним числом, всю команду впору объявить преступниками. Остается только предполагать, что подписавшая акт комиссия должностных лиц всю ночь не уходила домой, терпеливо дожидаясь констатации смерти мозга донора. Вот уж воистину как в песне: «Служба – дни и ночи…»

Как человек верующий и оскорбленный надругательством над дочерью, Л. И. Наседкина, разумеется, пошла в прокуратуру: «Врачи скрыли изъятие почек… Действия провели без согласия родителей на трансплантацию…»

– Да нет, внутренние органы изъяли по закону, – сказали ей там две дамы, полистав кодексы. – Вот если ваша дочь была бы несовершеннолетней… А в 22 года она сама за себя отвечала…

– Как же она отвечать могла, если так и не пришла в сознание! – утерла слезы Наседкина.

С тех пор у нее накопилась стопка ответов, объясняющих, что такое «презумпция согласия на изъятие органов» по статье 8 Закона «О трансплантации органов и (или) тканей человека» от 22.12.1992 года. Статья эта развязала руки «охоте за трупами», потому что больницы стали «по умолчанию» вырезать органы после смерти у пациентов, если сами больные при жизни или их родственники не уведомляли врачей о своем несогласии с изъятием.

На что уж бесчеловечно обманули Ларису Ивановну в больнице! Отправили домой, предвидя вызов трупных хирургов-«изымателей» (с 18.50 признаки смерти мозга Инны искал тот самый «консилиум» нейрофизиологов). От матери забор органов утаили. Не звонили по названному им домашнему телефону. Боялись показать искромсанный труп… А с точки зрения антигуманного закона это бесстыдство не противоречит «презумпции согласия»! Заместитель Замоскворецкого межрайонного прокурора Москвы, советник юстиции А. Ю. Почтарев так и пишет Ларисе Ивановне в вынесенном им постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела: «На медицинский персонал больницы не возложена обязанность сообщать родственникам пациентов о возможном изъятии органов трупа для последующей трансплантации. Родственники Наседкиной И. Н. медицинский персонал больницы о своем несогласии на изъятие органов не уведомляли…»Это и есть узаконенная депутатами в интересах медицинского лобби «неиспрошенность согласия».