Глеб Жога - До движения (сборник)

Монастырь бенедиктинский, в центре сада – церковь Умножения хлебов и рыб. Первого умножения:

«Один из учеников Его, Андрей, брат Симона Петра, говорит Ему: Здесь есть у одного мальчика пять хлебов ячменных и две рыбки; но что это для такого множества? Иисус сказал: велите им возлечь. Было же на том месте много травы. Итак возлегло людей числом около пяти тысяч. Иисус, взяв хлебы и воздав благодарение, роздал ученикам, а ученики возлежавшим, также и рыбы, сколько кто хотел. И когда насытились, то сказал ученикам Своим: соберите оставшиеся куски, чтобы ничего не пропало. И собрали, и наполнили двенадцать коробов кусками от пяти ячменных хлебов, оставшимися у тех, которые ели» (Ин. 6:8–13).

Это было здесь. Ну бенедиктинцы так говорят.

Храм совсем новодельный – начала 80-х, но первая церковь была возведена еще в IV веке, потом ее перестроили лет сто спустя – осколки мозаик тех времен живы до сих пор.

Ниже, у самой воды, – церковь первенства апостола Петра.

«Это уже в третий раз явился Иисус ученикам Своим по воскресении Своем из мертвых. Когда же они обедали, Иисус говорит Симону Петру: Симон Ионин! любишь ли ты Меня больше, нежели они? Петр говорит Ему: так, Господи! Ты знаешь, что я люблю Тебя. Иисус говорит ему: паси агнцев Моих. Еще говорит ему в другой раз: Симон Ионин! любишь ли ты Меня? Петр говорит Ему: так, Господи! Ты знаешь, что я люблю Тебя. Иисус говорит ему: паси овец Моих. Говорит ему в третий раз: Симон Ионин! любишь ли ты Меня? Петр опечалился, что в третий раз спросил его: “любишь ли Меня?”, и сказал Ему: Господи! Ты все знаешь; Ты знаешь, что я люблю Тебя. Иисус говорит ему: паси овец Моих» (Ин. 21:14–17).

Этот храм францисканский, построен в 1933 году. Как им это удалось? До израильской войны за независимость в 1947–1949 годах по берегам Кинерета были арабские деревни…

Мы спустились к озеру, вволю нафоткались, возвратились в сад, освежились в уборной, пополнили запасы питьевой воды и уселись на скамейку – дать отдых спине и поразглядывать экскурсантов из тех автобусов.

Африканцы (эфиопы?). Крупные, костлявые – движения у них, на европейский взгляд, неуклюжие. Одеты по-разному: кто-то на международный лад, кто-то – в длинных ярких цветастых балахонах. У каждого отличительный знак своей тургруппы – шарф или кепка. Групп, как и автобусов, две: у одной кепочки золотисто-желтые, у другой – сиренево-фиолетовые. Ходят эти негры степенно, даже важно: наверное, это не рядовые граждане, должно быть, в своем обществе они стоят высоко. Точно выше, чем я в своем.

Мы вышли из сада: уже порядочно за полдень, а от Тверии мы отъехали всего на 13–14 километров. Стало ясно, что за остаток дня еще 45, чтобы замкнуть кольцо вокруг озера, мы не одолеем. Раз так, то решили не усердствовать в покорении дорог, а лучше забраться на гору – ту самую.

«Увидев народ, Он взошел на гору; и, когда сел, приступили к Нему ученики Его. И Он, отверзши уста Свои, учил их, говоря:…» (Мф. 5:1–2).

Хотя которая – та самая? Уж гор тут предостаточно. Да и раскопки показывали останки древних святилищ на разных холмах. На одном из них – современный храм, церковь Блаженств. Она построена в конце 1930-х архитектором Антонио Барлуцци. Финансировал стройку лично Муссолини, а иные поговаривают, что и Гитлер в этом мероприятии поучаствовал. Сейчас церковь под патронатом Итальянского миссионерского общества.

«И когда молишься, не будь, как лицемеры, которые любят в синагогах и на углах улиц, останавливаясь молиться, чтобы показаться перед людьми. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою. Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно. А молясь, не говорите лишнего, как язычники; ибо они думают, что в многословии своем будут услышаны; Не уподобляйтесь им, ибо знает Отец ваш, в чем вы имеете нужду, прежде вашего прошения у Него» (Мф. 6:5–8).

Мы оставили велосипеды прикованными и потопали на гору. Казалось, идти недалеко: церковь снизу хорошо видно, по карте расстояние ровно километр, но карабкались мы долго. Солнце в середине дня все равно жаркое, хоть и зима на дворе, – сняли и приторочили к рюкзаку каски; я стянул рубашку и остался в одной майке.

Кругом фермы, плантации, цитрусовые и банановые в основном. Территории у Израиля мало, а в Галилее земля особенно плодородная – осваивают ее с максимальной эффективностью. Вообще красота тут – зелень, простор, внизу чуть парит зеркало озера. Хочется петь.