Вячеслав Рыбаков - Резьба по идеалу (сборник)

То есть, переводя на простой язык, – расчленение страны, разрывание искусственно навязанными границами единой экономики и единого этноса на куски, а затем подчинение агонизирующих огрызков мировому правительству. Академик, разумеется, был уверен, что действует из лучших побуждений, что он на стороне Добра. Перед самой смертью он, готовясь выступить на съезде со своими предложениями, обмолвился даже: «Надо спасать страну». Но ЧТО, КАК и ОТ КОГО он собирался в ней спасать? Думается, суть и смысл конституционных новаций мужа куда короче и понятнее сформулировала Елена Боннэр в своей знаменитой фразе, которую совсем не случайно академик с нежностью сохранил для потомства в своих мемуарах: «Насрать мне на русский народ».

Спокойно!! Это не злодейство, это не козни и не происки, это не мировой заговор. Это, в общем, даже не нацизм. Это всего лишь чуждая нам система ценностей. А она, в свою очередь, в значительной мере возникла как результат ЧУЖДОГО НАМ представления О НАШЕЙ истории. Нет ничего страшного в том, что где-то и у кого-то такое представление возникло. Так уж получилось. Страшное приходит тогда, когда мы сами в ответ вдруг начинаем беспомощно лепетать: «Да, это серьезное, глубоко аргументированное мнение по-настоящему мудрого человека, мы должны его учитывать и относиться к нему уважительно…»

Столь несимпатичные Анатолию Шендеровичу пацаны на улицах начали орать «Россия для русских» и браться за арматуру и заточки не тогда, когда их ни с того ни с сего обуял злой патриотизм, а когда казенные вершители судеб и свободомыслящие журналисты преданно смотрели ученой даме и подобным ей теоретикам в рот: а подскажите нам, неразумным, как бы еще получше обустроить Россию?

А теперь поди-ка пацанов успокой… Живой человек не лампочка, которую захотел – включил, захотел – выключил. Тем паче во вновь создаваемом обществе предприимчивости сразу нашлись предприниматели, которым и уличный разбой – бизнес.

Словом, утверждать, будто общность, к которой формально принадлежит автор этих утверждений, творила по большей части лишь неумные зверства, зато те, кто пер на нее с огнем и мечом либо разрушал изнутри, на самом-то деле на путь истинный ее старались наставить – это удел прыщей на крупах созидающих цивилизации и нации культур.

Другое дело, конечно, что всякая культура-сосед, нация-конкурент обязательно назовет этот задний прыщ истинно человеческим лицом, а все остальное тело – отжившим, вредным атавизмом. К подобному надо относиться спокойно. Оно не со зла. Оно – не произвол отдельного ненавистника. Так функционируют культуры, так они выполняют роль интеграторов громадных человеческих общностей.

Спокойное отношение в данном случае должно выражаться, помимо прочего, в том, что прыщи ни в коем случае не следует выдавливать. Опасность нагноения после радикальных вмешательств увеличивается многократно. Всяк знает: если не трогать, через пару дней само пройдет. Ну а если не проходит, если начался фурункулез (так, например, запаршивел в свои последние годы СССР) – опять же всем известно: надо не с каждым отдельным чирьем чикаться, а лечить весь организм. Прежде всего витаминами и правильным питанием. Применительно к нашей теме – более адекватной версией истории.

История занимает в душе общности место религии и начинает функционировать, как религия. И, следовательно, относиться к ней подобает примерно так же.

Ну, например, ни в коем случае нельзя глумиться над религией соседа или даже простодушно пытаться ему открыть глаза на то, что он молится каким-то гадким идолищам вместо того, чтобы принять веру правильную, нормальную, хорошую. Пока историческая вера выполняет свои функции более или менее адекватно, не дезориентируя людей – то есть не объявляя черное белым, подлость – справедливостью и так далее, не провоцирует их совершать коллективные безумства и нелепости, она будет удовлетворять подавляющее большинство верующих лучше любой иной. Ведь только она, благодаря своей укорененности, дает им единство, чувство локтя и возможность координации усилий. Ничего, кроме раздражения, попытки критики чужой истории не вызовут. А если проявлять уж слишком героическую настойчивость и слишком удалое чувство юмора, то… М-да. Могут и осерчать.

Ну как, скажите на милость, относиться к умнику, который, хотя его, собственно, ни о чем и не спрашивали, вдруг сам к тебе подходит и начинает: отец твой вор, мать твоя проститутка… Вот мои родители – это да: отец – академик, мать – профессор… Кто это потерпит? Тем более что люди, даже не очень интеллигентные, уже хотя бы по бытовому опыту знают: дети настоящих академиков и профессоров так себя, в общем, не ведут. Воспитание не позволяет. И, если покопаться, почти наверняка обнаружится, что в данном случае папа стал академиком за то, что энергично и успешно истреблял лженауку генетику и продажную девку империализма кибернетику, а мама профессором – лишь когда удачно переспала с академиком, который сразу после того и стал папой.